- Эмили, вы смелая, храбрая, невероятная!
- Хочу быть как вы!
Как я? Хм… Могу продать флакончик рыжей краски, а вот характером не поделюсь.
Я едва слышала покупателей, стоявших через прилавок от меня, но внезапно гул стих.
Толпа расступилась, явив передо мной шатающегося, белого, как мел, Дорриэна, с тёмной щетиной на подбородке и огромным букетом алых роз.
- Жених пришёл! - послышались едва слышимые шепотки из глубины зала.
- Вот это буке-е-е-ет, - раздался чей-то восхищённый шелест.
- Какая красивая пара!
- Ага, как будто созданы друг для друга!
Последние комментарии вывели меня из ступора, подняв новую волну возмущения. Это я так плохо выгляжу с утра?
У Дорриэна был вид, будто его пережевал и выплюнул дракон, а потом он всю ночь заливал горе палёной настойкой дядюшки Роберта, которой тот торгует из-под полы в сапожной лавке.
“Жених” тем временем положил огромный букет на прилавок и хриплым, каркающим голосом проскрежетал:
- Прости меня.
В зале раздалось коллективное “О-о-о-о” и “Ах!”.
- Какой мужчина!
Тут я не выдержала:
- Какой? Хреновый, честно говоря.
- Брось, Эмили, - прошипела полненькая Мадлен, искоса поглядывая на дознавателя. - Ты хоть знаешь, сколько стоит этот букет? Цветы из королевской оранжереи! Самые дорогие в столице!
И правда, розы были выше всяких похвал: крупные, ароматные, с мясистыми лепестками и сочными стеблями, обёрнутыми хрустящей бумагой с отпечатанным на ней королевским гербом.
Дорриэн всё это время смиренно молчал, глядя на меня просящим взглядом. Сердце предательски сжалось и я, наклонившись к нему через прилавок, прошептала:
- Дуй на кухню, чай сам себе нальёшь. Обслужу покупателей и поговорим.
Господин Нельсон, не обратив внимания, что мы спонтанно перешли на "ты", благодарно кивнул и заковылял в сторону кухни. Вспомнив вчерашний вечер, я громко крикнула ему вслед:
- Только не ешь рагу!
От звука моего голоса он вжал голову в плечи, но путь продолжил и скрылся за хлипкой дверкой.
- Кори, будь другом, подсоби ему, - вздохнула, я и котик послушно потрусил к Дорриэну.
Я быстро распродала всё, что сварила за ночь, но посетителей не становилось меньше. С приклеенной улыбкой на лице я выслушивала в сотый раз историю о том, как господин Лири, перебудив всю округу, вёл на магической узде жуткого маньяка Альдо.
Маньяк, к слову, не сопротивлялся, лишь проклинал какую-то ведьму да хныкал, как ребёнок, что у него разбита голова и ему не оказывают срочную медицинскую помощь.
Владелица продуктовой лавки поохала, поахала, стоя на балконе, но сделала вид, что не признала в пойманном преступнике своего “настоящего мужика”. К слову, через час после торжественного дефиле Стефана Лири по улицам нашего района, к владелице пожаловали люди из следственного отдела, увели её куда-то и до сих пор не отпустили.
- Всё, больше ничего нет, - я в сотый раз указала на пустые полки. - Клянусь! Чем скорее уйдёте, тем скорее я приступлю к работе и порадую вас завтра!
Три десятка человек разом сделали вид, будто оглохли.
- Ладно, - вздохнула я, не веря, что придётся пользоваться нечестными приёмами. - У меня на кухне раненый мужчина, который ещё и голодный. Дайте хотя бы его накормить, да цветы поставить в воду! Я имею право на то, чтобы провести время со своим женихом!
- Так бы сразу и сказала!
- Другое дело.
- А ещё делает вид, будто он её раздражает!
- Да-да! А сама, небось, наедине пылинки с него сдувает.
