Капитан обратился к охране с вопросом, как они представляют себе подобное; получается, что он должен сойти с трапа своего судна, надеть каску и, пройдя портовую территорию и проходную, снять каску, попробовать поместить в портфель, в который она вряд ли втиснется. В таком случае ничего другого не остается, как нести ее на согнутой левой руке, словно офицеру во время представления начальству или в момент возложения венка к вечному огню неизвестного солдата, но тогда и идти придется строевым шагом, что вызовет неподдельный интерес всех прохожих. Самые сердобольные могут и санитарную карету вызвать с прямым назначением в психушку. А как же тогда государственный интерес? Ведь в случае такого развития событий пароход обречен на простой, пока будут искать нового капитана. А если все же такое представление пройдет безнаказанным, то обратная дорога поутру из дома на контейнеровоз до проходной порта будет не менее опасна, с увеличенными шансами попасть в поле зрения полиции или опять же таких чутких к чужому горю соотечественников. На такую капитанскую эскападу никто из патрульных охранников не нашел что сказать, и они, не говоря ни слова, поспешили удалиться, видимо решив не связываться с разговорчивым капитаном, а то он еще какой-нибудь номер отмочит.
Самому Рогулину тоже не удалось избежать бдительности охранников зоны. Его также остановили на территории порта, когда он направлялся к отходящему пароходу, и спросили, кто он такой. «Лоцман», – последовал естественный ответ. И сразу же о зоне и безопасности в ней, обязывающей всех находящихся передвигаться только в касках. Но Владимир ответил вопросом на вопрос, как обычно парируют удары умудренные одесситы: «Вы когда-нибудь видели лоцмана в каске?» – чем сильно озадачил неподкупных стоиков, пунктуальных исполнителей незыблемых, как ветхозаветные еврейские каноны, правил. В продолжение своего монолога он задал еще один вопрос: «Почему пограничники не носят касок и всегда на их головах фуражки? Разве правила не одинаковы для всех?» Но и этот вопрос также остался без ответа. С такими вопросами им встречаться еще не приходилось, да и кто такой лоцман с его непонятными обязанностями, они тоже не знали. Поумерив свой пыл и бросив дежурное, ни к чему не обязывающее напутствие: «Вы все же в следующий раз не забудьте каску надеть», – быстро удалились.
Но руководство лоцманской компании, стремясь избежать возможного скандала, решило задавить его в самом начале, приобретя для всех лоцманов облегченные каски – каскетки и поставив крест на дальнейших бесполезных словопрениях. Можно еще привести множество примеров, ставящих в тупик здравый смысл, но все они лишь сотрясают воздух, а пользы ни на грош, ибо их не хотят слышать. А ведь создавшуюся ситуацию нужно рассматривать во всей причинно-следственной связи, не вырывая лишь выгодные для внедрения во все усложняющуюся систему куски, полностью искажающие очередное начинание. Дальнейшее забюрокрачивание стоянок судов в портах, все нарастающий вал отчетности лишь ухудшают качество пребывания пароходов в порту, изматывая экипажи, удлиняя на ненужные деяния, приносящие судоходным компаниям только один вред и растущие убытки. Слава богу, в ночное время, в отличие от советского времени, власти оформляют приходы-отходы судов, а то судовладельцам пришлось бы совсем тяжко за «бесцельно прожитые», но не годы, как у Николая Островского, автора самого популярного романа в жизни нескольких поколений «Как закалялась сталь», а всего лишь за очень дорогие часы непроизводительных простоев. При появлении даже вполне преодолимого волнения на рейд власти не выгонишь – мотивируют безопасностью, что странно выглядит на фоне пожилых мореходов, ведь молодцы в форме все молоды и здоровы, пригодные к государственной и военной службе, да и все стараются делать не спеша, упиваясь собственной важностью. В результате несут убытки лишь судоходные компании, ибо о цене каждого часа простоя уже упоминали, уменьшается их доход, не говоря уже о прибыли, и государство получает меньше налогов, на которые и существует сонм важных контролеров и охранников. Судовладельцы вынуждены повышать ставки фрахта, дабы каким-то образом компенсировать возникающие из-за непроизводственных простоев убытки. Стоимость перевозок возрастает, а вслед за ней и стоимость грузов, из-за чего падает покупательная способность денег, те есть растет инфляция. А контролеры продолжают гнуть свою линию, «ничтоже не сумняшеся» в своей правоте. Круг замкнулся. Неужели государство не понимает, что рубит сук, на котором сидит?
