Или печальный мороз?
Видишь как сама скучает,
Береза, кажется устала.
Тягостно. Говор не подвластен
Человеческим устам.
От чего исходит дыхание?
Вечно бродится сила.
Я тут не… ты понимаешь?
Говор, тишина, тишина.
О, милая птичка,
Хочу услышать вновь.
О, как мила, мила,
Березовый сок.
1996.
Среди звезд
Средизвезделе катилась луна,
Тучи сердитые улетали вдаль.
Ох, судьба – горестно, неуютно
На пиру разбесившегося зачем свела?
Тебе доверял я кочующий,
Удел свой, пел, обожал,
Неизменно скорблю о будущем,
Пленяет печальная луна.
Во мраке покидает грусть постепенно,
О, боже мой, поймешь в душе естественно.
Разбежались среди полей досадные воспоминания,
И трепет сердца по новому зацвел.
1996.
Прошла юность
Прошла юность, зовет старость,
Здравому уму едва привыкать.
Сказать легко, летает сон
Я не доволен самим собой.
Меня судьба занесла не туда,
Стал я поэтом без условий.
Скромно сказать все мешали мне.
От бурь не отходил. Нет доверия.
Обратясь коротко к вам, Откровенно.
Небрежно поранил я годы свои.
В груди ношу поздние разочарования,
Не смущаюсь, все равно, кругом враги.
1996.
Всю ночь не спал огонек
Всю ночь не спал огонек,
Кудрявые очи, волнующим сердечком.
Что мы пережили, не звал я погаснуть,
Шепчет под ухо кто-то сердито.
Не понять мне унылое лицо,
Боль тоскующая, твое дыхание.
Оставайся память, ты незабвенная.
Я вас люблю, буду любить вечно.
Люблю я чувство нежное,
Весь измученный, но живет вечно,
Мечте непоколебимой, нельзя погаснуть.
Всю ночь не спал милый огонек.
1996.
Одесса
Я не захочу делиться морем,
Когда нахожусь в Одессе пою.
Пусть назначают смертную мне казнь
И не захочу быть там в раю.
Лишь бы увидеть Одессу-маму
Иль спешившему…
Иль на взлете в строю.
Стесняться я и здесь не захочу,
На дерибассовской, в оперном… в краю.
И гордоливые предметы не балдеют меня.
И “привоз”, рынок. Сквозь вечер уходя.
Мечтаю лишь про те чудеса,
Про пушкина улицу. Про строения… Алей.
Дьюг Де Ришелие, что не ошибся
И народ, и землю выбрал он OuKKei!
Одесское утро – Одесская ночь,
Навстречу спешившие корабли.
Прозрачное небо, скользящий туман
Добром пожалуста, светящие огни.
Одесса-море, Одесса-гордость,
И отвага самых юных лет,
Сопровождает и меня тоже,
Из своих смелых и умных очей.
1990.
Глупый игрок
Одни страдания от этих банд.
Задумался однажды Царь-Пармен.
Надо же не слушаются моему разговору,
Хоть создаваи законы, им до самого неба.
Не горячись порой советуют,
Терпением куют победу.
Как будто, черт возьми,
Я не здешний. Иль гдето?
Кто ждет, тот и доживет,
А достанется ли ему в конце?
Может быть что-то.
И вот пытался сам в облаках
Хотя они правы, я ведь не сокол?
А получается, что я, всего лишь,
Глупый игрок.
Судьбами чужими, сердцами мутными,
Мыслями не здравыми, думами заржавленными.
Ну хотя в этих, я причем?
Выдержка их, вот меня запутала.
Деньгами со меньшими они же хихикали,
Ну и что, порой теряются и цари,
Хотя как игрок, я довольно-таки не слабый,
И что? не надо было вообще затеивать?!
Сами также привыкшие, не слабо развеять.
Наконец додумываются – народ же не ровный,
Что зря мы вобрали Пармена, наврали.
Поймут, что у них в руках… не те карты,
А игра продолжится, и после заката.
1990.
Два дурака (интерпретация)
Два дурака взялись за дело
Ой, гуляли они, да смело.
И вот однажды зашли в кабак,
Захотели пивка натощак.
Ели, пели, закутили, и…
Наконец-то зашумели.
