– Вот как…
– Ты решила поговорить об этом только сейчас, когда до совершеннолетия тебе остался год с небольшим? – прямо спросила тетушка. – Тебе уже скоро двадцать один.
– А что, если так?
– Ничего. Я не буду лгать: мне хотелось обеспечить Агате будущее. Я экономила на всем, чтобы нанять ей учителей, чтобы она смогла выйти замуж за достойного человека. Ты вряд ли захочешь и впредь видеть нас в своем доме!
– Я вам не родная племянница, так что не нужно оправдываться. Агата вам дороже чужой дочери, и это понятно, – сказала я. – Теперь мне все ясно. Не беспокойтесь, на улицу я вас не выставлю. Впрочем, у вас же есть домик?
– Да… – Тетушка сгорбилась, обхватив себя руками, оборки на ее ночном чепце поникли. – Жильцы платят мало, но на приданое Агате удалось скопить… У тебя есть этот дом, и еще… еще деньги. Я их не трогала, Маргрит, даже не думала: вдруг что случится? Получишь их по завещанию Гастона…
У меня имелись еще и драгоценности, но об этом я говорить не собиралась. Я вполне понимала тетушку: она заботилась об Агате, как отец заботился обо мне. Я-то, со своим домом и деньгами, выхожу не то чтобы завидной невестой, но всяко не хуже прочих – насчет «бесприданницы» я преувеличила.
– Вы могли бы сказать об этом сразу, – произнесла я, присев к ней на кровать. – Знаете, я ведь думала, что это вы убили папу…
– Что?..
Тетушка схватилась за грудь.
– Ты… Маргрит, ты…
– Теперь я знаю, что это не так, – сказала я. – А что до прочего… Это вы велели Агате помогать мне по дому?
– Нет, она сама так решила… – Лицо тетушки в темноте было белее мела, и я подумала: не сделалось бы ей плохо с сердцем. Нет, обошлось. – И… ей нужно научиться вести дом, Маргрит.
– Лучше бы она училась этому со мною вместе, проку было бы больше. Впрочем, тогда у нее не осталось бы времени на танцы, вышивание и уроки этикета.
– Да, – сказала тетушка. – Именно так. Ты выросла жестокой, Маргрит. И виновата в этом я.
Сейчас, в темноте, она выглядела старой. И еще – темнота будто бы заставляла ее говорить о том, о чем тетушка не хотела даже упоминать.
«Фея Ночи? – подумала я. – Не иначе ее рук дело…»
– Завтра я закажу себе новое платье, – сказала я. – Недорогое, просто новое, не траурное. Вы не возражаете?
– Нет, Маргрит, – сказала тетушка и вдруг взяла меня за руку. – Я хочу попросить тебя кое о чем.
– Да?
– Если со мной что-то случится, позаботься об Агате…
– Тетя… – я встревоженно наклонилась к ней. – Вы же не просто так позволили ей заниматься хозяйством и ходить со мною за покупками! Что случилось?
Она молча покачала головой.
– Ничего… – Тетушка погладила меня по щеке. – Лекарь сказал, сердце мое уже никуда не годится, и в любую минуту… Раньше бы мне к нему обратиться, тогда вышел бы толк, а теперь уж смысла нет. Предупреждал он ведь меня поберечься да есть поменьше, но я прослушала… Я так хотела выдать Агату замуж, знать, что она не пропадет, но, боюсь, не успею увидеть ее в подвенечном платье, а уж о внуках нечего и думать…
– Она не хочет выходить за господина Нейси, – сказала я.
– Дурочка, понимала бы что. Была бы с ним как за каменной стеной!
– Тетя, – я устроилась поудобнее, – Агата влюблена в принца.
– Но шансов у нее нет. Он только раз танцевал с нею, и, похоже, просто чтобы не шептались, мол, весь вечер он с одной дамой! Вот и выбрал случайно.
– Ну отчего же… – протянула я и улыбнулась. – Не беспокойтесь, тетя. Я не дам Агате пропасть.
