Следователю ничего не оставалось, только такая провокация. Мне он предложил сыграть роль жены нового хозяина квартиры, ещё нескольким знакомым изобразить гостей. Главную роль, убиенной старушки, предполагалось отдать незабвенной Клавдии Яковлевне, потому как она чрезвычайно была похожа на покойную. И, не зря же она столько лет служит в театре, тут требовалось мастерство профессионала.
Чай давно допит, колбаса съедена. Сергеев пошел уговаривать соседку исполнить её звёздную роль. Я же отправилась к себе обдумывать услышанное. Не знаю, как следователь умасливал «примадонну», но к вечеру она сдалась. Операция была назначена на завтра.
Всё шло своим чередом: праздник, гости, поздравления. В разгар веселья один из присутствовавших, как бы спохватившись, сказал:
– А, кстати, вы знаете, что год назад в этой самой квартире была убита женщина?
Все стали бурно обсуждать подробности. Племянник подавленно, молчал. В полумраке и наступившей тишине, скрипнула дверь, на пороге возникла старушка. Она тяжело прошаркала к креслу и устало села в него. Все молчали. Лицо племянника исказила гримаса ужаса. Он отшатнулся и закричал:
– Нет! Этого не может быть, я же убил тебя!
Старушка, так ничего и не сказав, пристально посмотрела в глаза племяннику, встала и вышла. Убийца бился в истерике. Мы молчали, уже не скрываясь, в комнату вошёл Сергеев и приблизился к преступнику, тот затих и протянул руки для наручников.
Звонок в дверь привёл всех в чувства. Сергеев вышел и через минуту вернулся испуганный с бумажкой в руке. Это была телеграмма, в ней говорилось, что Клавдия Яковлевна заболела и прийти не может…
Воскресный вечер безвозвратно пропадал. На прошлой неделе, я по делам ездила в соседний город. И там, неожиданно, встретила подругу, связь с которой оборвалась лет десять назад. Так приятно было пообщаться, повспоминать и перемыть косточки общим знакомым. В беседе выяснилось, что они всей семьёй с детьми, бабушками, дедушками, собаками и канарейками переехали. Отказалась уезжать только её тётушка. Вот моя подруга и решила воспользоваться дружеским положением, и уговорила меня взять посылочку с обещанием навестить одинокую родственницу.
Шла я по нужному адресу, предвкушая «радость» общения с незнакомой старушкой. Дом в центре, а значит старый с высокими потолками, лепниной и скрипучим полом. Дверь открыла удивительная дама. Высокая, подтянутая, модно одетая женщина в туфлях на каблуках, а вовсе не беззубая старушка в платочке шаркающая тапками. Она пригласила меня войти, из комнаты доносилась музыка. И хозяйка, и мелодия показались очень знакомыми.
– Здравствуйте, меня зовут Инесса Львовна – представилась дама.
Я тоже назвала своё имя. Тут, при более ярком освещении стало видно, дама в замечательном пост бальзаковском возрасте, но также стало понятно, что цифры в паспорте никогда не превратят её в старушку. Инесса Львовна относилась к той замечательной породе женщин, которые хороши в любом возрасте, от младенчества до глубокой старости.
Я передала посылку и направилась к выходу, но к счастью хозяйка меня остановила.
– Нет уж, нет уж! Без угощения и беседы я вас не отпущу. Поскучайте тут минуточку, сейчас почаёвничаем, тем более что вы привезли мне чудесное варенье, должна же я вас отблагодарить.
– Хозяйка вышла, а я осмотрелась, дом ей полностью соответствовал. В нём не было ничего лишнего: окна с тяжелыми портьерами, тахта, накрытая клетчатым пледом, в углу вольтеровское кресло с торшером, свет от которого делал комнату тёплой и уютной, а хозяйку лет на десять моложе. У стены стояло пианино, в центре круглый стол, накрытый скатертью с бахромой. Возле тахты на маленьком столике (я не поверила своим глазам) катушечный магнитофон, с большими бобинами. Вот оттуда-то и звучала удивительно знакомая мелодия.
