С форой по жизни - страница 2

О сделанном выборе и желании проходить службу в рядах пограничных войск Российской Федерации я и заявил на комиссии в военкомате. Председатель комиссии был явно удивлен услышанным, а после изучения документов еще и озадачен, поскольку две висевшие статьи по здоровью явно осложняли перспективу совпадения моих желаний с возможностью их реализации, о чем мне и было сказано. И если одна из проблем могла вполне быть проигнорирована, выбирающей кандидатов стороной, то со второй требовалось решать вопрос в срочном порядке. И проблема была решена, оперативно и квалифицированно. Да и с точки зрения пользы для тела и дела все вышло как нельзя лучше. Кто-то из читателей озадачится вопросом, что же это за медицинское ограничение такое, которое решается быстро, но при этом способно стать препятствием к службе в определенных родах войск. И я отвечу – фимоз. Да, да, обыкновенный фимоз. Не буду вдаваться в подробности операбельного процесса нейтрализации данной проблемы, но стоит отметить, что в зрелом возрасте – это безусловно стало увлекательнейшим и непередаваемым приключением, добавившее изрядное количество адреналина в кровь пациента на хирургическом столе. Отдельное спасибо доктору и ассистентке за успешное вмешательство.

Пройдя сквозь немногочисленные испытания медицинской комиссии, я был допущен к желаемому, но тут вмешался хирург, рьяно забеспокоившийся о состоянии послеоперационных рубцов и уходе за ними. Проще говоря, меня начали снимать из состава команды на отправку для прохождения службы в пограничных войсках. Таким образом я был отцеплен от команды в Нальчик, затем в Анапу. Это сегодня я могу с уверенностью сказать, что если и нельзя слепо верить в Судьбу, то уж верить в наилучшее стечение обстоятельств мы просто обязаны. Последним шансом уехать служить по желанию была команда, направлявшаяся в один из городов Ленинградской области. И я должен был попасть в ее число, во что бы то ни стало. В конечном итоге мне удалось убедить хирурга, что все будет благополучно, я подписал соответствующие бумаги по снятию ответственности с врача и получил разрешение на отправку к месту прохождения службы.

На перроне вокзала нас было человек двадцать из состава воинской команды, а провожающих естественно сотни. Я был приятно удивлен количеством друзей и знакомых, пришедших пожелать мне удачи. Родственники, конечно, стояли особняком. Мать естественно в слезах. Картина из окна уходящего поезда, была приятной, а тревога, переполнявшая душу, как-то быстро улетучилась, оставшись на перроне вокзала. Я боялся неизвестности, но был готов ее принять.

Как это ни странно звучит, но действительность разочаровала. Причем разочаровала с точки зрения обывателя, привыкшего к абсолютно негативному образу армии. Конечно, нам повезло. Мы прибыли на службу в учебный центр, в котором был наведен почти образцовый порядок, а проявления такового явления как дедовщина были сведены к минимуму после трагического инцидента осенью 2003 года, когда в результате избиения от рук старших сослуживцев погиб один из курсантов учебного центра. Первый день после прибытия получился скомканным, а впечатления сомнительны.

Первым делом нас отправили в баню. О том, что представляет из себя это место, легко могут представить те, кто проходил срочную службу, а те, кто был лишен этой чести, но могут вспомнить славные времена Советского Союза, когда среди рядовых обывателей городской части населения страны были популярны общественные бани с их непередаваемыми атрибутами – алюминиевыми тазиками и сколотой плиткой в помывочных отделениях. К сожалению, парной в солдатской бане не предусмотрено, но хотя бы была горячая вода, что уже изрядно радовало большинство из нас. Кое-как намывшись, успев вдоволь погоготать над байками о «падающем мыле» и прочих россказнях всученных в наши головы, мы оказались перед странным выбором – отправить нашу одежду почтой домой или презентовать ее готовящимся к демобилизации старшим товарищам. Большинству из нас было плевать, что будет с теми тряпками, в которых мы приехали, ближайшие два года жизни нам предстояло провести в совсем иных костюмах, и мы с радостью обменяли свое тряпье на возможность постричься по-человечески и подобрать воинское имущество по своему размеру, а не абы как.