– Как тебя зовут? – спросил я.
Он вытаращил глаза и быстро зыркнув на идущих воинов, тихо произнес:
– Агавр. Я не убивал ваш друг, это сделал Мазах, – а, я – он стукнул себя четырехпалым кулачком в шерстяную грудь, – Агавр.
– Я понял тебя Агавр и… спасибо, – негромко ответил ему.
Его глаза вылезли еще больше наружу, а морда приобрела неприятное выражение. Он снова с опаской глянул на впереди идущих и аккуратно, сделав ко мне шаг произнес:
– Навврр-р гаррвх, агга-ва.
Потом увидев мое недоумение, мотнул головой, попытался изобразить улыбку и перевел на человеческий:
– Бойся красного Заула.
Я хотел уточнить о чем он говорит, но тут обернулся один из сопровождающих и пришлось замолчать, чтобы не выдать нашего тюремщика.
Теперь не надо было лежать на песке, дабы ощущать его запах. Мне вообще казалось, что все чувства вдруг обострились. Я стал не только лучше слышать, видеть, но и за усилившимся биением сердца уловил новые, незнакомые свойства внутри себя. Стоя первый раз на арене, действительно понимал природу Заулов, но сейчас было по-другому. Браакс все-таки переплюнул самого себя. По его приказу убрали первые ряды со зрителями, а двух мутировавших исчадий он освободил от границ и они, медленно спрыгнув с небольшого возвышения окружавшего арену, приближались к нам. Я видел духов леса не менее ужасных, но эти мутанты состояли из плоти и получилось очень хорошо их рассмотреть. Вероятно, твари и сами чувствовали недоумение от того, что так далеко отошли от места, где они были прикованы неизвестной силой и все время оглядывались. Вождь находился на расстоянии, но я увидел в лапах вытянутый обруч, который он постоянно поглаживал. С его помощью или других каких фокусов, управлял мутантами или нет, но факт оставался фактом. Они его не трогали и слушали, а через несколько секунд, должны были разделаться с нами. Я подумал, что надо завыть, но мое внутреннее “я” молчало. Попытался настроиться на одну волну с Заулами, но меня постоянно дергала Лоя, что-то говорила и я чувствовал сбивающий ужас, исходящий от нее и Рикса. Бояться действительно было кого, точнее это было нечто.
Голые шеи вздулись словно капюшон над страшными мордами. Под кожей стало заметно, как бегают и исчезают крупные кровеносные сосуды. При их приближении стал сильнее ощущаться запах паленой шерсти. Шкура вблизи, не так освященная факелами казалась гораздо темнее. Было видно, она настолько плотная, что выступающие изнутри острые части не приносят ей никакого вреда. Грудная клетка, словно вросшая вглубь, поражала своей неестественностью. Казалось, что если под ней есть сердце, то ему просто негде там поместиться. Они замерли в нескольких метрах от нас и я увидел, что та особь которая стоит чуть сзади, имеет красноватый отлив шкуры. Вот и предупреждение Агавра, – подумалось мне, я даже удивился, что вспомнил имя молодого пса.
Оба Заула словно по команде задрали головы и мы увидели, как из пастей, расплываясь вниз по шкуре, течет желтоватая жидкость. Шерстяной покров куда она попадала слегка дымился в этом месте. Сначала я подумал что мне показалось, но потом понял, слюна стражей арены, это самая настоящая кислота, которая причиняет им дикую боль, когда попадает на незаросший участок. Разбираться почему она спокойно течет из пасти и не наносит вреда, а попадая на кожу заставляет их взрыкивать от боли и бешено колотить себя хвостами, было некогда. Вперед выступила тварь с красноватым отливом и в этот момент, тонкой струйкой кислота обожгла выстриженный участок шеи. Крупная дрожь прошла по всей шкуре мощной волной. Заул ощерился и я увидел, как напряглось и вздулось тело перед броском.
