– Дружок, что за списочек ты мне подсунул? – Рамодин был явно взволнован. – Все твои Авдеи вызвали кое у кого аллергию.
– Ты что? Не сумел провернуть простейшую операцию?
– Пока не сумел. – Евгений развел руками. – У тебя что, горит? Одна моя знакомая обещала завтра…
– Мне нужно сегодня! Сейчас. – Фризе хотелось побыстрее развязаться с этими поисками таинственного адресата. Дело-то, казалось, выеденного яйца не стоит. А тут непредвиденная затяжка. И там, где ее не могло быть по определению!
– Ах, мы хотим сегодня, мы хотим сейчас! – пропел Рамодин слова из когда-то популярной телепередачи. – Завтра все узнаешь! И только после того, как расколешься. Я хочу знать, что за сеточку ты раскинул.
Идя на встречу с приятелем, Фризе собирался посвятить его во все подробности дела. Но сейчас это желание пропало. И не потому, что он не доверял подполковнику. Фризе верил Евгению безоглядно. Но его слова о чьей-то аллергии настораживали. Почему Евгению не удалось получить простейшую справку – узнать адреса нескольких москвичей с чудными именами? Такое случилось в практике сыщика впервые. И наводило его на мысль о том, что получение денег Августом Николаевичем Седиковым не тривиальная ошибка, а разработанная в недрах какой-то силовой структуры операция. С какой целью? Вывод напрашивался сам собой – с целью его опорочить и, может быть, засадить. Если так, то зачем же впутывать близкого человека в неприятности?
– Женя, про сеточку ты догадался правильно. Но больше ничего не скажу. Связан честным словом.
– Джентльмен.
– Не ерничай. Занимаюсь всего-то навсего семейными связями. – Фризе и впрямь надеялся справиться с делом быстро. – Полную информацию получишь завтра-послезавтра.
– Из газет?
– Старик, так тебе будет спокойнее.
– И тебе тоже? На случай, если меня начнут пытать?
– В точку! А чтобы ты не дулся, угощу эликсиром бодрости. – Владимир достал из заднего кармана брюк серебряную фляжку и протянул подполковнику. – Это аванс. Только пару глотков, а то на службе развезет.
– Остряк. – Рамодин отвинтил крышечку и, не поднеся горлышко фляжки к губам, стал заливать в себя ароматную жидкость.
– Эй-эй! Мне оставь! – завопил Фризе так громко, что шедшая навстречу старушка остановилась и с интересом уставилась на друзей. Фризе успел заметить, что взгляд у нее добрый и смотрит она на них без осуждения.
Рамодин сжалился и вернул фляжку. Правда, коньяка в ней осталось не больше трети.
– Не так часто мне удается хлебнуть такой амброзии. Небось «Наполеон»?
– Совсем наоборот. «Багратион». Дагестанский коньяк. Умеют делать, когда захотят.
Фризе мелкими глоточками, с удовольствием опорожнил фляжку, спрятал ее в карман и спросил:
– Так у кого аллергия на моих Авраамов и Авдеев?
– Еще не выяснил. Но моя знакомая сказала по телефону, что вчера на выдачу справок о Седиковых наложили временный запрет.
– На всех Седиковых? – изумился Владимир. – От Аарона до Аэлиты?
– Вот именно. На Седиковых, чьи имена начинаются на «А».
– Такое разве возможно?
– Раз наложили, значит, возможно.
«Именно наложили», – усмехнулся Фризе и спросил:
– А кто, Женя, наложил?
– То-то и оно! Большой секрет. Не стала моя знакомая этот секрет по телефону выбалтывать. Умница.
– Надо же.
– Не бери в голову. Секреты в нашем государстве долго не держатся. Как только я встречусь со своей знакомой…
– Она хоть симпатичная, твоя конфидентка?
– Любишь ты, Длинный, заковыристые словечки! Ты попроще, попроще! И не забудь к следующей встрече фляжку «Багратионом» наполнить. Хоп?
