С любовью из Абхазии - страница 18

– Тетя Света, не мог он так поступить. Обознались, видать. Для чего они ему? На продажу? Так не продавал он ничего в последнее время, я бы хоть денежку увидела! А он, напротив, пять тысяч для какого-то дела снял, а ведь ему покрышки нужны…

– Ой, девочка моя, не плачь. Я же не сказала, что это он. Я сказала: машину видели. Я же не хочу оклеветать своего же племянника? Цветов и так не вернуть, а вот его доброе имя можно. Я только рада буду, если это не он! Но если он! – вмиг лицо тети Светы побагровело, – убью! И не посмотрю, что он отец троих детей.

– Он даже мне цветочка не подарил. Тетя Света, не он это. Он не такой.

В дом ворвалась старшая сестра Милены, таща за руку своего ребенка:

– Я ему глаза выцарапаю! – старшая сестра Милены появлялась в их доме только по большим праздникам, – где твой муж-остолоп? Ой, тетя Света, извините, что буду при вас вашего племянника ругать, но это ни в какие ворота не лезет. Он подговорил моего ребенка, чтобы тот подговорил друзей из музыкальной школы, чтобы они выступили где-то перед отдыхающими в пять утра!

– А много цветов на этом выступлении не было? – включилась в диалог тетя.

– Про цветы не слышала! Но представьте себе, ладно моего ребенка, он взял чужих детей и повез куда-то выступать. В пять утра, когда родители спокойно спят, уверенные, что их дите в кровати! Он их забирает на заработки! – кричала старшая сестра на весь дом.

– На Джона это не похоже, не может быть, – едва выдавила из себя Милена.

Она понимала, разумеется, что два таких совпадения не случайны и вряд ли Джон совсем не имеет к ним отношения.

– Милена, ты – моя родная сестра! Ты понимаешь, ладно я тут кричу со зла, но другие родители могут и в милицию обратиться. Где твой муж? Пусть он все объяснит, – после слов сестры Милена уже заревела в голос.

В дверях появился обеспокоенный Энверчик:

– Мама, что случилось? Почему ты плачешь? Что-то с папой? Он умер? – не дожидаясь ответа, он заплакал в один голос с мамой.

Услышав плач старшего брата, к нему присоединился и второй. Рыдание в три голоса и крики разбудили младенца. Тетя Света, услышав рыдающее в унисон семейство Джона, схватилась за голову и со словами «не дай Бог» стала оплевывать весь дом, невестку и детей. Наконец успокоилась и старшая сестра Милены. Тетя Света заварила крепкого чаю, старшая сестра укачивала младенца, дети ушли в свою комнату. Как только воцарился покой, из детской донесся смех, а Милена вытерла с лица слезы, в дом вошел в больших солнцезащитных очках Сохо. Увидев трех женщин, он зло произнес:

– Я, конечно же, извиняюсь! Я звал-звал, но никто не слышал. В общем, я быстро. Увидите Джона, передайте, что я его где поймаю, там ему руки и поломаю. Мы, значит, его за правое дело массой побили, а на нем царапины нет. Он, видите ли, там поет, здесь танцует – на широкую ногу живет. А мы люди правильные, за свое правильное из дома выйти не можем, – Джон снял очки и показал гематому под глазом, – один раз ударил и такой синяк поставил, что людям не покажешься.

– Может, Джоника кто-то проклял? – предположила тетя Света вслед уходящему Сохо, – так не бывает, чтобы во всем один человек был виноват. У меня есть знакомая гадалка, надо бы к ней сходить…

При этих словах Милена вздрогнула, сложила ладони вместе и поднесла их к губам, прося защиты у Всевышнего.

13

Серый жигуль мчался по шромской дороге прочь от городской суеты, лишних взглядов и зоны доступа мобильной сети. Джон рассказывал об уникальности Абхазии, о своем непростом, но интересном детстве, о том, как стал бизнесменом, о планах на будущее. Виктория, с неохотой согласившаяся сесть на переднее сиденье, то и дело зевала – сказывался предрассветный концерт и малоинтересный монолог. Другое дело Джон – организовал концерт, переделал кучу дел и продолжает крутить баранку, излучая бодрость и позитив. Виктории уже надоело анализировать все эти ситуации, она с восторгом любовалась этим надоевшим ей человеком – насколько же прекрасен мужчина, имеющий цель! А цель – это сила! И чем больше желания, тем больше силы.