– Конечно. Так почему, вы стали сестрой милосердия? – опять спросил Андрей.
– Потому что, милый мой Андрюшенька, у её отца временами барахлит сердечко, – сказал подошедший Алексей Иванович и сел в коляску.
– Трогай, на Двенадцать тополей, – сказал Андрей, заняв свое место.
Коляска развернулась и поехала в обратном направлении.
– Андрюшенька, а это не возле пьян-базара? – спросил, немного насторожившись Алексей Иванович.
Андрей рассмеялся.
– В мое время, там кабаки и один срам был, – продолжал вспоминать Алексей Иванович.
– Да не переживайте вы так, сейчас это очень приличное место. Воскресенский или, как его сейчас называют Субботний базар, хотя в народе всё продолжают назвать по-старому, ничего общего с тем, о чем вы говорите, сейчас не имеет, я вас уверяю, – убеждал Андрей.
Коляска повернула на Московский проспект, проехала мимо Учительской семинарии и вновь повернула, на улицу Джизакскую. Сразу после моста через арык Чаули, красовалось двухэтажное кирпичное здание с огромным куполом. Перед входом на колонах возвышался балкон.
– Что это, – полюбопытствовал Алексей Иванович.
– «Колизей» господина Цинцадзе, – ответил Андрей.
– И что в нем дают? – спросил Алексей Иванович.
– Это, цирк и театр одновременно. Вот как только, кто из столичных приедут, я обязательно нам билеты достану, – пообещал Андрей
– Было бы замечательно. Не правда ли, Лизонька? – спросил Алексей Иванович у совершенно отрешенной Лизы.
– Да, хорошо, – ответила Лиза.
– У Елизаветы Алексеевны настроение в дороге растерялось, – пошутил Андрей.
Лиза посмотрела на Андрея и просто выдавила на лице улыбку, а сама подумала: «А не пошёл бы ты к черту? Свалился на мою голову».
– Ну ничего сейчас доедем до места, отдохнёте, и на утро будете как новенькая, – Андрей пытался вывести Лизу на разговор.
Лиза продолжала молчать. Она понимала, что необходимо взять себя в руки, но не могла никак совладать с собой, ей надо было время, чтобы прийти в себя и стать, как раньше, холодной и рассудительной. Но сейчас эти насмешливые васильковые глаза, напрочь выбивали её из колеи. Она радовалась тому, что отец придается воспоминаниям, и тем самым отвлекает Андрея от неё.
Выехав на улицу Ирджарскую и проехав татарскую мечеть, Алексей Иванович заметно оживился.
– Ну вот и Воскресенский базар, – сообщил Андрей.
– Интересно, а мадам Жемчужникова, всё также содержит кабаки в нем? – улыбнулся Алексей Иванович.
– Госпожа Жемчужникова, непотопляемая, – ответил Андрей и мужчины рассмеялись, только им понятной шутке.
– Я помню у неё были прелестные дочери, первые красавицы в Ташкенте, а после смерти их батюшки они стали самыми завидными невестами, – начал вспоминать Алексей Иванович.
– Младшая Александра Николаевна замужем за генералом Юденичем, а вот об Екатерине Николаевне сведениями не располагаю, – ответил Андрей.
Коляска повернула возле пассажа купцов братьев Яушевых, и до места прибытия оставалось буквально пара минут.
Дом стоял у дороги в непрерывной веренице таких же домов, иногда разделенных между собой деревянными воротами.
Крыльцо утопало в фасаде здания, подчеркнутое несколькими ступенями. По три окна равномерно распределились по обе стороны украшенные наличниками с рельефным орнаментом из лепнины.
– Ну вот и приехали, – сообщил радостно Андрей.
Он первым спрыгнул с коляски, затем спустился Алексей Иванович.
Из двери дома вышла женщина-прислуга.
