– Это, Лизонькины любимые духи, – пояснил Алексей Иванович.
Лиза строго посмотрела на отца.
– Трогай, – сказал Андрей вознице.
По выражению лица Алексея Ивановича было видно, как всё происходящее доставляет ему удовольствие, Лизу же совсем не радовало столь близкое расположение возле неё Андрея, который время от времени сверлил её глазами, и чтобы не встречаться с ним взглядом, отвернулась в сторону.
– Не откроете тайну, как называется сие благоухание? – с улыбкой на лице спросил Андрей Лизу.
– Вам то за какой надобностью? Это же, женские духи, – язвительно произнесла Лиза.
– А может я захочу потом подарить такие духи даме своего сердца, а как называются не знаю? – отшучивался Андрей.
– Этой церкви не было в мою бытность, да в прочем и самого Вокзала ещё не было, – вдруг сказал Алексей Иванович, проезжая мимо Привокзальной церкви.
– Это, Благовещенский храм, построен лет одиннадцать назад, преимущественно для служителей железной дороги, а зданию Вокзала, практически года четыре, до него старое, землетрясением Андижанским повреждено было, – пояснил Андрей.
– Землетрясением? И как часто, эти явления здесь? – посмотрела с ужасом в глазах Лиза на Алексея Ивановича.
– Не пугайтесь, так Елизавета Алексеевна, те, что происходят не имеют разрушительной силы, вы со временем к ним привыкните, и даже не будете обращать внимание, – успокоил Андрей.
«Так женат ты или не женат?» – опять подумала Лиза.
– Андрюшенька, а вы женились? – перебивая мысли Лизы, спросил Алексей Иванович.
– Никак нет! Вольный, как Туркестанский ветер, на просторах девственных степей, – поэтично ответил Андрей.
«Не женат!» – и Лизу немного отпустило.
Они проехали мост, через небольшую речку Салар, и выехали на проспект имени одного из бывших генерал-губернаторов Духовского.
Миновали конный базар, парк конки, и Лиза заметила, что какие-то люди, бравшие, кристально чистую воду, из арыков, веющую прохладой, и которая, казалось, торопилась обогнать коляску, поливали ведрами совершенно немощеную дорогу, ширина которой, колебалась от двенадцати до пятнадцати метров, прибивая пыль.
– Боже, как давно я не слышал этого запаха! Запаха прибитый пыли. Ведь ничего лучше и придумать не бывает, – с упоением внюхивался Алексей Иванович.
– Так, как называются духи, Елизавета Алексеевна? – отвлек от раздумий Лизу Андрей.
– «Персидская сирень» фирмы Брокора, – ответила Лиза, и тут же подумала: «Для невесты своей интересуешься?», она посмотрела на Андрея и опять отвернулась.
– Хороший аромат! Напоминает Ташкент, ранней весной, когда всё начинает цвести, – как бы самому себе сказал Андрей.
– Ташкент не узнать, всё просто кардинально изменилось. Знаешь Лизонька ведь всё, что ты видишь, это дело рук человеческих. Ни одно дерево, и не один кустик, не выросли здесь сами. А вот дубы были посажены по приказу губернатора фон Кауфмана, уж больно сильно любил он это дерево, напоминающее ему дом. Да, за все лета моего отсутствия, много воды утекло, – вздохнул Алексей Иванович.
Лиза ехала молча.
– В мою бытность пребывания в Ташкенте, краем руководил генерал Николай Оттонович Розенбах, как сейчас помню, уважаемый был человек, – расчувствовался нахлынувшими воспоминаниями Алексей Иванович.
– Сейчас, краем командует генерал Самсонов, – поддержал разговор Андрей.
– Читал. И как он? – поинтересовался Алексей Иванович.
– Душевный человек, свое дело знает, только от астмы сильно страдает. А жена у него, молодая, красивая и очень замечательная женщина, – сказал Андрей.
