— Да Марго что-то такое объясняла Борисычу сегодня на перемене, — отмахнулась ото всех Емельянова. — Мол, у него освобождение или что-то такое.
— Интересно почему? Сонька, ты у него ничего такого не заметила?
— Пф-ф-ф, — фыркнула я, можно подумать, что факт сидения с Черновым, обязывал меня быть в курсе всего. — Что я, по вашему, такого должна была заметить? Руки-ноги у него на месте, а дальше извините, рентгеновским зрением не обладаю.
— А давайте у него сами спросим, — оживилась Танька, и прежде, чем кто-нибудь успел что-то сообразить, она выскочила из кустов, чтобы уже через минуту вернуться с Ромой, таща его за руку. Тот не сопротивлялся, но вид при этом имел такой, словно у него сейчас глаз задёргается от такого беспардонного обращения. — Мы решили, что пришло время познакомиться, — торжественно объявила Лапина, игнорируя тот факт, что желание было сугубо односторонним. — Я — Таня, — затараторила она, — Настя, Ксюха, Ванька, Тёмыч… — по-простому тыкала она в каждого пальцем, пользуясь тем, что мы так удачно расположились полукругом. — Ну а с Софой ты уже знаком.
Софа в моём лице внутреннее вздрогнула. Ненавижу этот вариант своего имени. Особенно после того, как весь третий класс проходила с прозвищем «Диван». Спасибо английскому языку и теме «Мебель».
Рома слушал внимательно, но без особых эмоций. По нему вообще сложно было что-либо понять. Когда с именами было покончено, повисла неловкая пауза, подразумевающая хоть какую-то реакцию со стороны Чернова, но он продолжал невозмутимо стоять перед нами. При этом ощущение было такое, что это не его к нам привели, а наоборот.
Первым тишину нарушил Тёмыч, он же Артём Краснов.
— Ты откуда к нам?
— Из Москвы.
— У-у-у-у-у, — потянули мы нестройным хором, то ли восхищённо, то ли завистливо. Москва для большинства из нас была чем-то заоблачно-нереальным.
— Как же вас угораздило променять Москву на… вот это? — Краснов кивнул в сторону кустов, за которыми мы прятались.
Рома пошевелил губами и слегка сдвинул брови. Я ожидала, что он сейчас скажет гадость, что-нибудь этакое, после чего наши парни обязательно выйдут из себя… Но Рома неожиданно просто пожал плечами:
— Обстоятельства.
— А ты разговорчивый, — вставила свои пять копеек Лапина.
— Я вообще само совершенство, — вроде как пошутил Рома, и все засмеялись, после чего атмосфера вокруг заметно потеплела.
Одна я продолжала стоять в стороне и глупо хмуриться.
Совершенство.
Вопросы на Чернова посыпались как из рога изобилия, народ интересовался буквально всем. Как ни странно, но он отвечал на все, при этом умудряясь не сказать о себе ничего конкретного.
— Почему ты не занимаешься на физре?
— Я слишком прекрасен для этого.
— Ты всегда такая задница?
— Тебя действительно беспокоит моя задница?
И так далее.
Окружающих веселила манера его общения, и мы бы ещё долго простояли в тех кустах, если бы не крик Борисыча:
— Восьмо-о-о-ой «Б», в школу!
***
— А он клёвый, — наперебой щебетали Ксюха с Танькой. — Москвич! Повезло тебе, Романова.
— С чего это вдруг?
— Сейчас заобщаешься с нашим Ромочкой.
Я невольно скривилась. Что-что, а быть «Ромочкой» ему совсем не шло.
— Точно! — радостно подскочила Лапина. — Роман и Романова! Идеально же.
И засмеялись.
Я же залилась краской, что лишь сильнее рассердило меня.
— Бред не несите!
— Да ладно тебе. Хочешь сказать, что он тебе совсем-совсем не понравился?
