-
Все настолько плохо, что тебе все равно куда? Лишь бы подальше?
-
Не все равно, конечно. Но куда хотелось бы, на бюджет вряд ли поступлю. Если
только на заочку. А на платное денег нет. Но дома точно не останусь.
-
С родителями конфликт какой-то?
Странно,
но ее настойчивость не раздражала. Может, потому, что была искренней?
-
С отчимом. Конфликт? – я усмехнулась, стараясь не заплакать.
Ее
лицо стало жестким, глаза полыхнули какой-то неоновой зеленью. И я поняла, что
она… поняла. Может, даже сама с таким столкнулась.
-
Маша, а отец? – спросила Марго тихо.
-
Умер. Давно, - и тут меня прорвало. – Он прорабом был на стройке, и на него
недостачу какую-то повесили. А может, и правда виноват был, не знаю. Дали три
года колонии-поселения. Мама поехала к нему. Со мной. Мне только три
исполнилось. Сняла комнату в поселке, в бараке, и ему разрешили жить с нами.
Устроилась уборщицей в детский сад, чтобы меня туда взяли. У отца сердце
больное было, стало хуже. Когда в Питер вернулись, всего год прожил и умер. Я
только в школу пошла. А мама снова замуж вышла. Сначала он меня вообще не
замечал. А теперь…
-
Заметил? А с матерью ты не пробовала говорить?
-
Пробовала, - я доела пирог, запила чаем. – Спасибо, очень вкусно, Маргарита
Ивановна. Она сказала, что я на Виталика наговариваю, что такого просто быть не
может. Я просила, чтобы она мне разрешила переехать в квартиру отца, от него
однушка осталась. Но она ее сдает. Это же деньги. Работает в двух местах, а
Виталик на диване лежит. Это называется «ищет работу». Я стараюсь поменьше дома
бывать. В библиотеке сижу, к ЕГЭ готовлюсь. Или у Криси. Или на подработке. Но
все равно приходится идти ночевать.
-
А что за подработка?
-
Флаеры раздаю, рекламу по почтовым ящикам раскидываю. Хоть немного денег
подкопить.
-
Ну вот что, Маша, - Марго откинулась на спинку стула и скрестила руки на груди.
– Скажи матери, чтобы пришла ко мне. Я с ней поговорю.
-
Не надо, Маргарита Ивановна, - испугалась я, еще раз пожалев, что рассказала. –
Только хуже будет.
-
Хуже, Мария, будет только в одном случае. Если он тебя изнасилует и скажет, что
ты сама приперлась и предложилась. Вот это точно будет хуже. Поэтому передай,
что я ее жду.
А
ведь она права. Хоть и говорят, что никогда не бывает так плохо, чтобы не могло
быть еще хуже, но…
-
Хорошо, передам. Спасибо вам. Что спросили. И выслушали. И хотите помочь.
Марго
как-то криво улыбнулась, приобняла меня за плечи и тут же отпустила.
-
Ладно, Маша, сейчас уже звонок. Беги. Если хочешь, забирай пирог.
Я
не стала ломаться, поблагодарила и запихнула контейнер в сумку. Мы вышли из
лаборантской, и Марго расхохоталась, посмотрев на свой стол.
-
Мирский, паршивец, все-таки спер своего дружка. А я думала, придет за ним или
нет?
-
Вы специально его оставили на столе? – удивилась я.
-
Ага, - кивнула она. – Но только тс-с-с, это секрет.
Сева
Отойдя
от кабинета биологии на безопасное расстояние, я остановился и задумался.
Интересно,
когда Марго заметит пропажу? Вряд ли сразу побежит искать меня для расправы.
Скорее всего, вообще не побежит, просто пожалится Валитре. И Фанечке для
комплекта. Ну Фанечка-то ладно, манная каша и есть манная каша. Скажет с
обиженным видом что-то вроде «Мирский, сколько я еще буду терпеть твои
выходки?»
Три
месяца, Фаинпална. Три месяца – и выпускной. Потерпите, недолго осталось.
Разойдемся, как в море корабли, и забудем друг о друге. А вот Валитра – это уже
хуже. Она единственная, кто знает, что Женя моя сестра. И будет есть ей печень.
А та, оставшись без печени, для компенсации выклюет мозг мне.
