И тут Витя всё понял! Проклятое печенье заколдовало его, превратив в бомжа и забрав большую часть жизни!
«А-а! А-а!» – истошно завопил он. И бросился бежать куда глаза глядят, не разбирая дороги и бормоча себе под нос: «Папа! Мама! Помогите!» И все прохожие на улице шарахались от него, как от прокажённого.
Когда первый шок прошёл, Витя остановился, немного успокоился, и ему в голову пришла здравая мысль: «А ведь и правда. Мне всего-то и надо, что вернуться домой к маме с папой и рассказать им про старушку, чёрта и украденное печенье. Они взрослые и умные, они придумают, как мне вернуть назад своё тело!»
Как решил, так и сделал: приободрился, вытер слёзы рукавом и стал искать дорогу домой. Несколько дней ушло у него на то, чтобы добраться до своей улицы. Шёл пешком, ведь денег на метро и автобус у него не было. И пути Витя не знал, потому что никогда прежде не уходил так далеко от дома. Поэтому спрашивал маршрут у прохожих. Большинство из них проходило мимо, не желая разговаривать с бездомным. Но находились и те немногие, кто показывал ему дорогу, а иногда из жалости даже покупал поесть: булочку, пирожок или стаканчик кофе.
В конце концов мальчик нашел и нужную улицу, и дом. А найдя, подошёл к двери подъезда, набрал на панели домофона номер своей квартиры и стал ждать ответа.
– Кто там? Кто это? – послышался из динамика старческий дребезжащий голос.
– Это я, Витя, – жалобно ответил мальчик.
– Витя? Какой ещё Витя? – удивился голос.
– Витя Синицын. Я живу в этой квартире… Ну, то есть… раньше жил… Со своими родителями.
– Хм, – хмыкнул голос. – Не знаю такого. Хотя… погоди-ка. Вспомнила! До меня здесь действительно проживала семья с такой фамилией. Синицыны. Мужчина и женщина.
– Правда? – встрепенулся мальчик. – А где они сейчас?
– Как где? Дык в могиле же! Уж почитай, сорок лет, как померли. Сразу после того, как сынок их любимый из дому сбежал. Мать не вынесла горя и повесилась, а отец в реке утопился.
Схватился тут мальчик за голову. Заплакал, запричитал: «Нет! Нет! Не может быть!» А голос из динамика слащаво так его успокаивает:
– Ну-у… Не плачь. Слезами горю не поможешь! Давай-ка лучше заходи ко мне в гости! Напою тебя я чаем с коньяком, угощу печеньем чёрным с угольком. Всё, как ты любишь!
И вдруг как заржёт! Громко, визгливо и противно!
Понял тогда Витя, что с самим чёртом разговаривает. Отшатнулся от двери и хотел было снова броситься в бега… Только вот… куда бежать? Никому он такой не нужен.
Тут вспомнилась ему добрая старушка, что жила в соседнем подъезде и угощала местных ребятишек печеньем. А как вспомнилась, стало ему невыносимо стыдно. «А я-то ещё считал себя умнее и лучше своих товарищей! Воображал, что почти уже взрослый, – подумал. – А сам глупым и некрасивым поступком погубил и себя, и своих родных».
«Нужно пойти к пожилой женщине и попросить у неё прощения», – решил он. И хоть умом понимал, что вряд ли старушка ещё жива (ведь тогда ей должно быть больше ста лет), в груди его теплилась смутная надежда на чудо.
Шёл Витя к её подъезду, по пути едва сдерживая рыдания. А прохожие удивлялись, видя плохо одетого бездомного, всхлипывающего, будто ребенок, и размазывающего слёзы по щетине грязными кулаками.
И вдруг – о чудо! Прямо перед собой он увидел пожилую женщину небольшого роста, одетую в белый пуховый палантин. «Точь-в-точь такой был у доброй старушки!» – обрадовался мальчик.
