А когда к нам переехала свекровь, Ершов и вовсе изменился до неузнаваемости.
Ладно, хватит горевать о том, что было. Надо двигаться вперёд. Именно это я и собиралась делать.
– Всегда знала, что Мишенька пригрел на груди змею подколодную. Вот ты и раскрыла своё истинное лицо.
– У вас его и вовсе нет, не лица, не совести, не души. Одна злоба бурлит, не давая покоя.
– Разговорилась. Раньше помалкивала. Как хахаля заимела, так и голосок прорезался? Теперь понятно, отчего ты такая храбрая.
– Ну, раз понятно, закройте рот и помалкивайте.
– Вот ещё. Я тебя насквозь вижу, и молчать не собираюсь. Или ты думала, что подсунешь Мише нагулянное отребье и он его примет? Это не его дочь, поэтому не вздумай записывать на Мишу. Её доли в этой квартире не будет.
– Вон в чём дело, теперь ясно, – усмехнулась я. – Не переживайте, Лариса Ивановна, на эту квартиру мы с дочкой не претендуем.
– Отлично. Значит, Миша с Наташенькой приедут с отпуска и будут здесь жить вместе.
– Это с какой такой Наташенькой? Уж ни с Вдовиной ли? – спросила, вспомнив соседку с первого этажа, бросавшую на мужа плотоядные взгляды, которая поселилась в нашем подъезде пару лет назад.
– С ней, голубушкой, – расплылась в ехидной улыбке свекровь. – Она хорошая девочка, в отличие от тебя. Они давно уже встречаются, вот только Мишеньке тебя было жалко, поэтому молчал.
Теперь понятно, куда ходил вечерами Ершов «покурить». Балкона же ему было мало, для творческой личности нужны «просторы». О таких «просторах», я даже не подозревала. А стоило бы.
Какой же наивной дурочкой я была!
– Он молчал, потому что жил все эти годы на мои деньги, и вам это прекрасно известно. Но мне уже всё равно. Наталья Вдовина по стервозности переплюнет даже вас. Так что скоро, Лариса Ивановна, будете ходить как шёлковая и помалкивать.
Закинув сумку на плечо, я в одну руку взяла переноску с малышкой, в другую чемодан и вышла из квартиры, не чувствуя ни капли сожаления о том, что покидаю это место.
До гаража добралась довольно быстро. А вот там пришлось повозиться с навесным замком, дужка которого примёрзла и никак не хотела открываться. Но справилась и с этой задачей.
Закинув чемодан в багажник, и закрепив переноску с дочкой ремнями безопасности на заднем сиденье, завела машину. Бензина оказалось мало, но до заправки должна дотянуть. Судя по намотанным на одометре километрам, муженёк раскатывался на ней довольно часто, пока я была в роддоме. А вот заправить не посчитал нужным.
Машиной управляла я неплохо, так что проехать почти три сотни километров по хорошей дороге вполне могла. Вот только не учла одного – стоило только выехать на федеральную трассу, как погода начала портиться. Запорошил снег, поднялся сильный ветер. Пришлось сбавить скорость, поскольку видимость упала практически до нуля. К тому же появившиеся на дороге ямы комфорта не добавляли.
В итоге я вымоталась за эти несколько часов пути так, что отчаянно захотелось остановиться и вылезти из-за руля, несмотря на то, что проехать осталось совсем немного, каких-то двадцать-тридцать километров.
Так что когда с заднего сиденья раздался требовательный голосок дочки, подтверждая, что пора мечты воплотить в реальность, свернула на довольно популярную в народе заправку. Там должна быть комната матери и ребёнка. Заодно куплю что-нибудь перекусить, поскольку есть хотелось невыносимо. Впрочем, ничего удивительного, если вспомнить, что сегодня я только завтракала.
