В ту пору он работал над одной книгой, которая была, как Роман говорил, «квинтэссенцией всей его жизни». Мой друг был уверен, что, издав её, он непременно будет оценён Творцами и попадёт на Седьмой уровень. Однако дело продвигалось медленно, и порой писатель впадал в депрессию.
Как-то раз, зайдя к нему домой, я обнаружил Романа лежащим внутри устрашающего «гроба-солярия». На запястье его был надет расслабляющий браслет – безвредная альтернатива психотропным веществам. Это устройство формирует особые импульсы, поступающие прямо в мозг, в центр удовольствия. Из стоявшего рядом приёмника лилась тихая музыка: Роман в очередной раз переслушивал диск, который мы с Димкой подарили ему на день рождения.
– Ты в порядке? – спросил я, встревоженный его отрешённым видом.
– Знаешь, в чём хитрость этой штуки? – Рома расстегнул браслет и протянул мне. – Она очень быстро разряжается. Чтобы перезарядить, нужно отправиться на медицинскую станцию и заплатить за ещё один сеанс.
– Значит, ты не сойдёшь с ума от передозировки.
– А мне это кажется несправедливым… – Роман дотянулся до проигрывателя и поставил песню заново. – Кит записал этот альбом, когда ему было столько же лет, сколько мне сейчас. Я часто думаю: а чего я добился? Ведь я уже старик…
– Брось, – я уселся рядом с ним. – До старости тебе ещё так же далеко, как и мне.
– Ах, ну да. Не дожить до ста лет просто неприлично… – Роман хихикнул.
– И потом, ты сделал очень много, – продолжал я. – Ты много пишешь, тебя читают и знают. И из окон твоей ячейки можно увидеть солнце…
– Вот! – он поднял вверх указательный палец. – Золотые слова. Работать всю жизнь, чтобы заслужить право хотя бы видеть солнце из окна.
– Я не это имел в виду.
– Ясное дело, – Роман пошарил на полке у себя над головой в поисках сигарет. Нащупал полупустую пачку, щёлкнул автожигом, предложил мне. Некоторое время мы молча курили, каждый думая о своём.
– Знаешь, – наконец сказал мой друг, – рано или поздно я всё равно окажусь там, – он возвёл глаза к потолку, и я понял, что он снова вспоминает Седьмой уровень. – У меня будет дом с просторным зелёным садом. Я заведу какую-нибудь живность, а в саду поставлю письменный стол. Буду сидеть и писать, глядя, как внизу суетится город.
Я подавил улыбку. Безнадёжный романтик…
– Ты ведь знаешь, – продолжал Роман, – со всеми этими новыми технологиями мне даже писать ничего не надо. Лежишь себе, сочиняешь, а мысли сами собой высвечиваются на экране пластопа. Только умей думать в правильном порядке – больше ничего не требуется. А всё-таки, я бы многое отдал за бумажный черновик. Чтобы черкать в нём и переписывать – никакого совершенства!
– Ну так тетради вполне можно достать в некоторых магазинах.
– Ага. У меня даже есть несколько. Лежат аккуратной стопочкой, чистенькие, почти новые, пиши – не хочу. А не получается.
– Как? У тебя? Не получается?
– Вот так-то! – Роман усмехнулся. – Совсем всё другое, Тал. В голове моей всё перемешалось. Раньше я вынашивал идеи, обвешивал их деталями, как новогоднюю ёлку игрушками. Долго не решался записать, не убедившись, что вот это как раз то, что я искал. А потом, перенеся на бумагу, будто выплёскивал часть себя – настолько приживались во мне мои выдумки. А теперь я в любой момент могу извлечь из своей головы всё, что там вертится, и выйдет неплохо. Вот только это скучно. И думаешь: а надо ли?
