С помощью дизайна - страница 7

– Я концептуальный дизайнер, – ответила она.

– Это как? – удивился я.

– Я не рисую.

Для большинства неочевидно, что неконцептуальный дизайнер, даже если он умеет рисовать, – это нонсенс. В 1957 году я тоже об этом не задумывался. В ту пору юмористическое издание, где я трудился, закрылось, а единственным местом, куда меня взяли, оказался журнал «Дизайн иллюстрэйтед», о котором я знать не знал и никогда бы не подумал, что буду не то что писать для него, а даже его читать.

Так получилось, что одним из моих первых редакционных заданий стал отчет о Международной конференции по дизайну, проходившей в Аспене, Колорадо, который я должен был написать заочно, основываясь лишь на материале из прессы. Я принес газеты домой и принялся штудировать. Выяснилось, что в них дизайн трактовался в очень широком смысле, и тематика статей не заинтересовала бы только дурака. В основном это был критический анализ достижений нашей цивилизации. «Так вот чем занимаются дизайнеры!» – подумал я.

К сожалению, не занимались и не занимаются. Однако во мраке этой правды теплится огонек надежды – дизайнеры могли бы заниматься этим, и тогда наша жизнь изменилась бы в лучшую сторону. Однако прежде чем это произойдет, мы должны избавить себя от «Дизайна», а дизайнеров избавить от нас самих. Под словом «Дизайн» (с большой буквы и в кавычках) я подразумеваю так называемый хороший дизайн – воплощение вкусов «законодателей вкуса», набор общепринятых артефактов (некоторые из которых действительно прекрасны), этакий вещественный аналог списка «Сто книг, которые вы должны прочесть».

«Мы» в данном случае – все те потребители и клиенты, состоящие с дизайнерами в страшном заговоре, цель которого – направить взбалмошный, но мощный потенциал дизайнеров не в то русло.

Когда дизайн свалился на мою голову, я мало знал о нем. Тем не менее мое невежество вовсе не представляло собой помеху. Как выяснилось, сами дизайнеры знают о своей профессии немногим больше меня, но хорошо усвоили одно: сам факт незнания специфики деятельности клиента иногда является преимуществом. Как раз мой случай. (Однако, если «техническое невежество» на первых порах еще может быть полезным дополнением к дизайнерским способностям, то затянувшееся и упорное, или, как говорят католики, «беспросветное», невежество обычно ведет к весьма плачевным результатам.)

Написание статей о дизайне оказалось прекрасным способом приобретения знаний по теме. Еще больше о дизайне я узнал в середине 1960-х, начав работать вместе с дизайнерами, а не просто писать о них. То было время, когда широкая публика была мало посвящена во внутреннюю кухню – в то, как, собственно, создается дизайн. Ситуация меняется, но даже сегодня подробной информации о ходе выполнения дизайнерских проектов не в пример меньше, чем, скажем, о деловых операциях в мире большого бизнеса, а серьезная дизайнерская критика, особенно в Соединенных Штатах, – до сих пор редкое явление.

В 1965 году в одном из выступлений я жаловался: «По странному стечению обстоятельств, дизайнеры избавлены от такого сильного ограничителя, как пристальное внимание критиков. Критическое обсуждение дизайнерских разработок (за исключением архитектурных проектов) отсутствует практически полностью. Каждый писатель или драматург, композитор или музыкант, актер, режиссер, каждый шеф-повар в конце концов выносит свое творение на суд публики с полным осознанием того, что это творение могут разобрать по косточкам, возвеличить или разгромить. Однако когда производитель холодильников или телевизоров выбрасывает новый товар на рынок, он абсолютно уверен в своей неподсудности. Десятки журналов возвестят о появлении новинки (а зачастую просто процитируют пресс-релиз), но никаких критических обзоров не последует».