– А ну, все на выход!
Я девчушкину руку отпустил и тоже поднялся, а дама глянула своими черными глазами прямо в душу мою и говорит:
– А ты останешься тут! Похоже, навсегда останешься, паршивец ты этакий…
У меня от такой наглости аж в зобу дыхание сперло, но, что странно, остался и ни слова, ни пол слова поперек не сказал.
Так вот как-то неслышно и начала прорастать моя любовь, из ручейка в реку превратилась, семья теперь у нас. И теща моя, настоящий детектор лжи, с нами живет, это получилось настолько естественно, что я сам на себя не перестаю удивляться. Естественно, как дышать, как жить… Я же понимал, что она поможет нам, потому что трудно моей Былиночке со мной будет, чтобы не захирела она в частых разлуках со мной, ей поддержка нужна, вот и согласился. У меня же работа такая – частые командировки, а бросать ее пока не хочу, надо дом купить, у нас же ребенок намечается, да и еще дети будут, я хочу много детей.
Прошлым летом я дачку прикупил на берегу водохранилища. Былиночке моей свежий воздух нужен. Приехали туда первый раз, я обвел взглядом владения и говорю:
– Вот, мама, тебе огород, Былиночке моей – цветник, а мне – море… Буду вас рыбой свежей кормить…
Теща ничего не сказала, только глянула на меня, мол, давай-давай, покажи, какой ты мужик…
А я и рад стараться. В этот же вечер пошел по деревне, нашел мужика с лодкой, заплатил ему две тысячи, мол, будешь у меня лоцманом, ты же все окрестные заводи знаешь. С нами и внук его запросился, тоже Ленька, сказал, что мешок с рыбой таскать будет. У меня сердце так и затрепетало, подумал, как женщин своих уловом порадую.
На ранней зорьке выехали, прохладно еще было, туманно. Прибыли на предполагаемое место, начали удочки закидывать, да только, видно, рыба еще не проснулась. Два часа убили бесполезно. Я нервничаю, а лоцман мой только в усы улыбается. Выглянуло из тумана солнце, лодку нашу отнесло почти к самому берегу, и тут начали клевать окуни. Но это была не та рыба, о которой я мечтал и которой хотел сразить наповал моих женщин. Лоцман, заметив мое кислое выражение, предложил:
– Ну, давай, поплывем еще в сторону Тышных, там в прибрежной траве, щуки, бывает, клюют…
Я оживился, щуки – это же совсем другое дело…
И правда, часа за три мы поймали пять щучек. Я решил, что сак с уловом надо опустить в воду, чтобы рыба не умерла раньше времени, чтобы ее моим дамам доставить в свежайшем виде.
– Не надо этого делать, – возразил Ленька, – еще сорвется, вон как играет…
Но лоцман глянул на него строго, и мальчишка замолчал. А я примотал сак за уключину, и мы выбрались на берег, чтобы разжечь небольшой костерок и обогреться.
Только у меня внутри уже все зудело: «Скорей, скорей домой, скорей сразить своим уловом…» Лоцман возражать не стал, затушили костерок и поплыли. И вот тут случилось как раз самое неприятное. Когда лодка начала сдавать назад, сак мой зацепился, за траву и слетел с уключины. Весь улов моментально ушел под воду. Мы пробовали зацеплять то одним, то другим, блесну бросали, но все бесполезно, глубина в этом месте была более чем приличная. Домой плыли молча. Ленька, не сумевший пережить мой горестный вид, предложил:
– А вон там, недалеко, рыбзавод, давайте, мужики, сделаем маневр, заедем да и купим, рыбаки вечером улов сдали, рыба еще почти свежая…
И я понял, что это мой единственный выход из этой щекотливой ситуации. Заехали и правда, я купил пять щучек, небольших, чтобы не вызвать лишнего подозрения. Сколько дома было радости от моего улова, это и передать невозможно. Я сам и вычистить вызвался, несмотря на усталость. Мы и уху сварили, и пожарили, Былиночка моя торжествовала, это был вечер нежности и любви.
