– Вот и хорошо, гульнем…
– А девочки будут?
– Будут, обязательно, а что без них делать двум молодым мужикам?
И они вышли на перрон уже почти друзьями. Когда поели и хорошо выпили, появилась она, рыжеволосая красавица, от одного вида которой у Саши начисто снесло голову. Они уединились в спальной, выпили всего-то по глотку шампанского, которое рыжеволосая принесла с собой, поели арбуз, который возвышался на столе, и Саша почти сразу отключился, в шампанское девица подсыпала снотворное. Как только Саша уснул, женщина начала его обшаривать и искать деньги. Но Сашку потому дома и звали Лосем, здоров был чертяка, не очень-то и взяло его снотворное, неожиданно он очнулся и схватил женщину за левую руку. И в этот миг правой она, выхватив из арбуза нож, всадила его Саше в грудь. Он умер не сразу, еще шевелился, пытаясь подняться, и тогда она в ярости стала наносить ему удары, била, пока он не затих. А потом вытащила деньги и сбежала. Долго не появлялась в поле зрения своего подельника, боялась, что он сдаст ее. На суде дядя Ваня задал ей только один вопрос:
– И какая же волчица тебя родила?
– Сама хотела бы знать, – ответила рыжеволосая, – детдомовская я, кручусь, как умею…
Ей присудили шестнадцать лет, а подельнику ее – девять, старые делишки тоже всплыли.
Дядя Ваня вернулся домой совершенно опустошенный, он шел по улицам своего поселка, кивал встречным, отмахивался от тех, кто пытался остановить и выразить соболезнование. В его мозгу билась одна-единственная мысль: «Уж лучше бы Сашка остался дома, сидел бы, как многие, на моей шее, но был бы жив… Это я виноват, я учил его жить правильно…»
Деревни, которые в большом количестве заброшены людьми, очень часто обживаают те, кто имеет проблемы с законом и которым с законопослушными гражданами встречаться не резон. Поэтому-то и пришло к нам понимание того, что привычные походы в лес порой становятся очень опасны, по одному совсем не ходим. Но охотники…
Эту историю рассказал мне местный охотник Борис Горелов, хотя я и раньше сообщение об этом читала в милицейской сводке, но узнать более подробно что и как произошло в реальности, мне очень хотелось.
– Дело, понимаешь ли, было ранней весной, – начал Борис свое телефонное повествование, – снег уже сошел, а земля еще не оттаяла, я даже валенки скинуть не успел. И вот вздумалось мне не ради добычи, а ради прихоти походить с ружьишком по лесу, правда, правда, не столько, чтобы подстрелить кого-то, а просто захотелось подышать свежим и ядреным воздухом, да и собаке, понимал, надо все-таки поразмяться. Путь мне был хорошо известен, я ведь живу лесом, то грибы, то ягоды в нем черпаю. Помню хорошо, как шел без особых дум, просто окидывал взглядом окрестности, с ностальгией отмечал бывшие деревни: Маклаково, Чурсаково, Патранино, когда-то в них жили большие и дружные семьи, даже школа начальная в Патранине была, а вот как начала их война половинить, так они больше и не оправились, вот уж и последние старики переселились в мир иной, а дома-терема продолжают стоять, пятистенки, из таких бревен, по которым и сейчас стукни, загудят, они еще век простоят, из какого леса-то все строилось… И вот иду я по улице, совершенно безлюдной, жуть берет, дома-призраки настроения не прибавляют, пробираюсь с трудом, густые заросли осоки, которая мощно разрослась на жирной, веками удобряемой трудом крестьянина почве, не позволяли шагнуть пошире, к тому же снегом ее прижало, спрессовало в плотную подушку.
