Череп напрягся, но я дала знак, чтобы не вмешивался. Прохор специально грубо обращался с местными, и наверняка не в первый раз. Скорее всего, данная тётка стабильно отлетала к прилавку раз в три дня и разбивала себе затылок. Он, словно прочтя мои мысли, сказал:
– Всё равно через полчаса здесь будут одни зомби, а нас время поджимает.
– Можно бы и полегче… – произнёс Череп.
– Можно. Но им уже всё равно.
– А в селе иммунные попадаются? – спросила я.
– Насколько мне известно, нет. Вы смотрите по сторонам, пока мы грузим. Сюда и болотные могут заявиться, и заражённые. Хотя рубер обычно уже приходит. Где это он задержался? – спросил Прохор.
И правда, где? Интересно тебе? А его уже Йорик доедает. Я это чувствовала и видела его глазами.
Руберу хватило одного удара. Йорик когтей не выпускал, да и маленькие они у него стали. Зато провёл хороший крюк в челюсть этой скотине, похожей на гибрид медведя с динозавром. Весь покрытый бронёй, рубер вальяжно зашёл в свой магазин и увидел Йорика, мирно стоявшего у окна. То ли в этом секторе заражённые теряли нюх, то ли Йорик перестал внушать страх, но рубер совершенно его проигнорировал.
Йорику это не понравилось. Он без затей прыгнул к животине и зашипел, отпугивая. Рубер оскалился, показав два ряда острых зубов, и тут же в окна и двери полезла его свита. Йорик почти без замаха, пользуясь своей феноменальной скоростью, выхлестнул рубера, сжав лапу в кулак. Один удар, и голова рубера раскололась, как арбуз. Он рухнул на пол, не издав ни звука.
Топтун, вылезший из окна, не разглядев всей предыстории, укусил Йорика за лапу, после чего тут же остался без головы. Йорик прижал лапу к торсу, выскочил из магазина и побежал ко мне. Остатки свиты, позабыв про угощение, понеслись в другую сторону. Отбежав немного, они остановились, проводили взглядами Йорика и вернулись, чтобы сожрать своего бывшего начальника.
Я приказала Йорику быть рядом, но не показываться на глаза. Очень хотелось посмотреть, что приготовил нам Прохор.
Вдалеке раздались выстрелы. Судя по направлению, стреляли в районе, куда ушла первая группа. Сперва прозвучали пистолетные хлопки, затем подключились все остальные. Особенно выделялся пулемёт, солируя в концерте. В качестве ударных выступил гранатомёт, затем всё стихло.
Прохор прислушивался к перестрелке, потом попытался вызвать первую группу по рации, но никто не отозвался. Печать беспокойства легла на чело генералиссимуса. Он связался со второй и приказал проверить, что творится на правом фланге, а сам подошёл ко мне.
– А ты знаешь, Марго, мы уже давно с тобой знакомы. Хотя ты меня наверняка не помнишь, а я вот запомнил.
– И где же мы виделись? – беспечно спросила я.
– В Вавилоне. Ещё до того, как его взорвали, – сказал Прохор.
– Откуда ты знаешь, что его взорвали? Сашка, например, не знает, а вы с ним сюда одновременно попали.
– Подловила… сучка. Да, я сам не видел, но знал, что его взорвут. А виделись мы тогда, когда ты моих корешей на арене разрывала, падаль. И тебя тоже помню, Череп. Всё, господа хорошие, настал час расплаты, – радостно потёр руки Прохор.
– Так ты мур? – спросил Череп.
– Не только я. Все мы здесь. Ну, кроме Маши и Сашки. Они к нам от болотных перешли. Она там с ума сошла, а Сашка её лечить пытался.
– Что, все пятьсот человек?
– Да, но не пятьсот, а без малого сотня. Остальные у нас в загонах сидят. Куда я и вас сначала хотел отправить. Нас нолды сюда переправили, – похвастался Прохор.
