* * *
– Ты думаешь Седой справится с такой толпой?
– Куда он денется. Не за один день, конечно, но пока в больничке у Батона поваляются денёк-другой, под запретом посещения, если посетители найдутся, конечно, – Арман усмехнулся, – а там на допрос по одному вызовут. В первую очередь девчонкам надо подчистить мозг. Они самые болтливые, могут и с медперсоналом спеться, да сболтнуть лишнего. Да эту спящую принцессу в чувство привести нужно. Но с ней случай серьёзный, там сильно вмешаться придётся.
– Седой явно придёт в восторг от такого количества работы, – я улыбнулся, представив его кислое выражение лица.
На улице было тепло и звёздно. Мы сидели с Арманом на ступеньках домика в деревне Тихая и, потягивая французский коньяк, курили настоящие кубинские сигары. Кир долго упирался открытию одной из бутылок, но под общим натиском сдался. Фома нарыл такого добра в муровских запасах аж целый ящик и ещё в разнобой коллекционного раритета, наподобие того «Двина», штук восемь. Найденные золотые и серебряные побрякушки почти все отдали Нине и Анне, оставив немного для Алины и Рыси, в подарок. У девушек чуть глаза на лоб не вылезли от такой щедрости. И даже, когда объяснили, что эти цацки в этом мире не стоят и гроша, а точнее – спорана, они не сильно расстроились, сказав, что о такой красотище даже во снах не мечтали, потому как обе из простых семей. Анна даже на радостях расцеловала счастливого Армана.
– Кажется, он положил на эту деваху глаз, – заметил тогда Студент. – Готовит она прилично, и характер нормальный, попробую-ка я её к Алинке в «Баракуду» пристроить. А с Ниной и этой спящей пусть уже сами думают, куда их.
– Нина шустрая и адаптировалась быстро, молодец. Эта и сама себе место найдёт, хотя, если помогут, глупо отказываться.
– Чего вы тут расселись? – вышел Кир. – Курите, падлы! – покачал он головой. – Ещё и сигары… – завистливо посмотрел и протяжно вздохнул.
– Ты в который раз уже курить бросаешь, – усмехнулся Арман.
– Да бросишь тут с вами! – отобрал у Армана сигару, затянулся, прикрыв глаза от наслаждения, выдохнул клубы дыма. – Вещь! – вернул сигару обратно. – Долго не засиживайтесь. Выходим на рассвете, – скомандовал и ушёл в дом.
Утро наступило как-то неожиданно и шумно. Такая толпа людей в одной комнате – это полный кошмар! Из десяти спасённых – двое тяжёлых, одна спящая. Двое передвигались с трудом и только с чьей-то помощью, ещё два рейдера уже вполне могли держать автомат в случае необходимости и передвигаться самостоятельно.
Семёныч очухался быстро. Ему повезло: откачали только кровь, поленились оперировать третье «мясо» в тот день, решив оставить на утро. Тем более, в стабе была такая развлекуха, как бабы. Меньше всех досталось Анюте. Она приглянулась Академику своей кукольной внешностью. Маленький рост, худая, пшеничные кучерявые волосы и большие голубые глаза с длинными ресницами. Мы даже с Фомой вчера заспорили насчёт её возраста, но в итоге обалдели оба. Я утверждал, что ей не больше семнадцати. Фома говорил, что девятнадцать.
– Анюта, – спросил Фома, подойдя к девушке, – мы тут с товарищем заспорили о твоём возрасте, и спор этот уже стал материальным, так что, будь добра, скажи пожалуйста, сколько тебе лет.
Девушка посмотрела на нас, как на двух идиотов:
– Двадцать четыре. И кто из вас выиграл спор? – улыбалась она, переводя взгляд с меня на Фому и обратно.
