Бордовая кровь полилась ручейком. Грин, едва справляясь с болью в солнечном сплетении, распрямился и шагнул в сторону оброненного револьвера. Сплетение отозвалось сильной болью, в глазах потемнело.
– Вот только я умирать не собираюсь… – Мосфет, с окровавленным ножом, истекая кровью, шагнул к нему. – Я пустил себе кровь, а вместе с ней выйдет и яд, который туда попал. Главное – вовремя сделать перевязку…
Сунув окровавленный нож за пояс, он вынул из нагрудного кармана инъектор и, вколов в предплечье, закатил глаза. Резко раскрыв глаза, он расхохотался лающим резким смехом, затем рывком приблизился к Грину и одной рукой схватил за воротник, а второй ударил в живот, после чего оттолкнул, заставляя повалиться на спину.
– А-ха-ха! – Мур снова рассмеялся лающим смехом и ударил Грина ногой по рёбрам. – Какая же чудесная дурь этот спек!
Кровь капала, а мур всё наносил и наносил удары.
– А-ха-ха! Ты просто не представляешь! Это невероятно! Я чувствую себя… как летящий дракон! И кстати, это самая лучшая анестезия! Не, в натуре. Вообще не больно!
Лицо его застыло в жуткой улыбке, изо рта то и дело вырывался хохот, глаза налились кровью, а движения стали более рваными.
– И знаешь, что самое лучшее? Не знаешь! Хороший спек, а ещё лучше хорошо приготовленный, это такой яд, который нейтрализует действие всех других: опьянение, отравление тяжёлыми металлами, отравление алкалоидами, даже… бензином!
Мур замер.
– Блин! Я ведь так могу истечь кровью… Что ж ты мне не напомнил?! А?! – Он ещё раз пнул Грина. – Хотел, чтобы я сдох? С такой дрянью, как хлопья, пришлось не только ширнуться, но и перестраховаться – пустить кровь…
Он не спеша достал бинт, жгут и стал заниматься раненой рукой. Отошёл, нажал кнопку на рации и, занимаясь перевязкой, сказал:
– Это Мосфет. Пацаны, подгоните мне тачку или бросьте где-нибудь поблизости, я сам доберусь.
Перевязав руку, он повесил рацию на пояс и, дирижируя ножом, двинулся к Грину.
– А теперь я займусь тобой, клон-неудачник. Мы неплохо повеселимся. Видел, какие тут инструменты? Сначала мы поиграем в шило и ногти, затем добавим пассатижи…
Мосфет буквально выкатил глаза, безумно ухмыляясь.
– Потом будут тиски и молоток. Мягкое мясо с переломанными костями можно потихоньку стачивать грубым напильником. А когда конечность станет не нужна – я пущу в ход пилу.
В этот момент в дверном проёме мелькнула какая-то тень. Что-то крупное попыталось ударить мура. Мосфет рывком отскочил и исчез из поля зрения.
– Спасибо, Баклан, – разбитыми губами прошептал Грин.
Мосфет расхохотался, как будто услышал хорошую шутку. Грин аккуратно попытался перевернуться, что вызвало новую волну боли, и тут же растянулся плашмя. Грин потянулся, и увидел лежащий перед глазами пистолет Мосфета. Позади что-то грохнуло – словно упал ящик или шкаф.
– Баклан? – поднимая голову, спросил Грин.
Это был не Баклан. На него в жутком подобии улыбки смотрел лотерейщик. Грин сразу узнал эту тварь по описанию – мощная мускулатура, мышцы на изменившемся лице, сильные челюсти, острые, как у пилы, зубы, изменившиеся глаза. Поймав его взгляд, тварь резко дёрнула мордой вперёд, смыкая челюсти. Грин заслонился левой рукой. Челюсти клацнули смыкаясь.
Грин заорал. Тварь разжала челюсти. Свободной рукой Грин нацелил пистолет в живот твари и нажал на спуск. Ничего не произошло. Лотерейщик отпустил руку и тут же снова откусил от неё маленький кусочек, играя с жертвой. Грин заорал снова.
