ФЛУПП…
В момент вылета гранаты, я увидел взгляд главного, он меня засёк. Понял, что это всё и дёрнулся в сторону.
БАБАХ…
Лупарь умер молча, благодаря сбежавшему главарю, граната взорвалась у него под ногами. Рядышком, тихо постанывая, лежала девка. Первому тоже досталось. Потеряв оружие, он полз к кустам, цепляясь одними руками, и делал это довольно шустро. Прыгнув к ним, я взял под контроль девку, не зная теперь, как поступить. Осколки посекли ей живот и грудь, не лечить же?! Нож в сочленение черепа, стал бы актом милосердия.
– Не убивай… братан!
Занимаясь девкой, я не упускал из внимания главаря. Поняв, что манёвры бесполезны, он сдался, или сделал вид, пистолет-то ещё в кобуре, а та очень кстати расстегнута.
– У меня есть жемчуг… в стабе закопал… я покажу!
– Не братан ты мне, гнида муровская! – я направил винтовку в его сторону.
– По-жа-лу-йс-та! – протянул он столь жалобно, что я готов был рассмеяться.
– Уррх…
Из кустов, куда так стремился мур, выпрыгнул матёрый лотерейщик, да так неожиданно, что я нажал на курок. Короткая очередь, застигла его в полёте.
– Урр…
Заражённый рухнул на бедолагу, придавив его немалым весом, и задёргался, одна из пуль попала в шею и похоже перебила позвоночник. Но порадоваться за удачный выстрел мне не дали. Опять возникло неприятное давящее чувство, но теперь я знал, кто-то на меня смотрит, оценивает и интерес точно не платонический. Справа, откуда прибежала девка, треснула ветка, я обернулся вместе со стволом. Опять треск, теперь слева.
Снова разворот, почему-то как в замедленной съёмке, краем глаза я уже видел тварь, но не мог быстрее.
– УРРАХХ-РР… – негромко, но весомо оповестил меня заражённый.
Это была трёхметровая горилла с сероватыми костяными наростами вместо шерсти. Гигантские бугры мышц и канаты сухожилий волшебным образом сочетались с кажущейся неподвижной костяной бронёй. Я смотрел на неё, не решаясь стрелять, да и толку, подствольник пуст, а пули способны только поцарапать, здесь нужен меткий Ботаник.
Тварь, стоящая над бутербродом из двух трупов, тоже не спешила. По-кошачьи склонив уродливую голову, она разглядывала винтовку. Сам не зная почему, я опустил оружие, а горилла в свою очередь, схватила лотерейщика за голову, резким движением оторвала её и швырнула мне под ноги. Затем тварь изобразила толкательное движение тыльной стороной когтистой лапы куда-то мне за спину. Я даже обернулся, но никого не обнаружив. «Похвалил» себя за тупость. Меня же выпроваживают! С трофеями!
Присев, я подхватил голову и пистолет девки, оружие лишним не бывает. Девчуля-красотуля всё ещё постанывала. Может всё-таки упокоить? Но тут раздался тошнотворный хруст раздираемой плоти, это горилла занялась муром.
Мне хватило. Зацепив валяющийся рядом рюкзак, я ретировался. Причём сделал это, повернувшись к твари спиной. Ни один здравомыслящий иммунный так не поступит, но что-то мне говорило – нападения не последует.
Обойдя дом, я стянул всё, что можно с трупа Облома. Проснулась душа барахольщика. И под хруст недалёкой трапезы, прыгнул.
В западном направлении, километрах в трёх-четырёх, начинались высокие лесистые холмы, на одном из них маячила проплешина. Туда-то мне и надо было. Прыжок вышел тяжёлым, точнее последствия. Мой заражённый спорами организм сказал: «Баста!»
19. Глава 19
К стабу я вышел на шестой день, сутки из которых провалялся в лесу у той самой поляны.
