Мы остановились у светофора, который даже работал, показывая красный.
– Я уже говорил тебе, что не чувствую здесь божественной энергии, а к той, что есть, подступиться не могу… хорошо, что мы попали к тем, к кому попали. К нормальным, настоящим.
Что-то Апостол приуныл, не может он жить, как я раньше, бесцельно тратя время. Стронги с этим помогли. Наверное, не стоит рассказывать, про то, как нормальные – настоящие уговорили меня спалить пару тысяч душ, может не понять.
– Не переживай, Апостол, времени у тебя много, рано или поздно ключик к местному источнику отыщется.
– Твоя правда, захандрил я что-то.
– Вот, так-то лучше, – поддержал я крестника. – Далеко ещё? А то мне гостиницу надо найти и баньку желательно.
– Нет, муниципалитет в центре, десять минут ходу, нормальная гостиница недалеко от него. Будет тебе баня с бассейном и даже кинотеатр с библиотекой.
– Что, прям как дома?
Не то чтоб я соскучился по библиотеке, но было опять же непривычно.
– А как же!? – казалось, Апостол был искренне удивлён. – Постоянного населения четыре тысячи, а люди привыкли к комфорту. Тут и связь есть! – в подтверждение крестник продемонстрировал смартфон.
Отстал я от жизни, пока с этой бомбой нянчился, решил, что так везде, чтоб жить надо быстро бегать и убивать.
– А вон в том ларьке можно даже лотерейные билеты приобрести, по спорану за штуку, главный приз – красная жемчужина. Здесь можно жить, Кнут, и не хуже, чем на Земле.
Я с ним полностью согласился, аж тоска взяла, могу остаться и жить почти как раньше. Женщины тут есть, заработок за стеной, куплю квартирку или комнату, буду жить припеваючи… Нет, не смогу…это уже не моё. И дело даже не в последних словах батюшки, моральная сторона меня особо не трогала. В этом проклятом мире есть нечто большее, не знаю, что это, но то не суть, главное, мне здесь не место.
– Вот только бесовское это, – добавил он в пол голоса. – Пришли, – констатировал Апостол, когда мы оказались у двухэтажного здания, обвешанного то ли азиатскими, то ли африканскими флагами.
У входа стоял постовой с винтовкой, он открыл было рот, но крестник опередил.
– Апостол и Кнут к Чернокнижнику, срочно!
Постовой связался с кем-то по рации, и мы вошли. Там оказался ещё один охранник.
– Оставьте оружие и рюкзак тут, – вежливо произнёс тот. – Ничего не пропадёт, заберёте на обратном пути.
Вполне логичное требование, я подчинился.
Он провёл нас по коридору и оставил у двухстворчатой двери. Апостол постучал.
– Войдите, – голос был со странным акцентом.
А через пару секунд я совершенно неприличным образом уставился на хозяина кабинета. Человек, сидящий за столом, был настолько чёрным, что казалось, будто его лицо отдаёт синевой.
– Ну, чего уставился, мать твою? Или чёрных ни разу не видел? – спросил тот.
– Американец что ли? – всё что пришло мне на ум.
– Да, мать твою! Бывший политический эмигрант я. Жертва расизма, мать твою. Тебя я не знаю, – ткнул он чёрным пальцем в мою сторону.
– Это Кнут, он пришёл с востока, – ответил Апостол.
– А-а! Есть новости? – Чернокнижник аж руки потёр в предвкушении.
– В основном, всё по-старому. Заражённые безобразничают, муры хулиганят.
– Но ведь ты не за этим пришёл, мать твою!?
– Ты прав, – подтвердил я. – Дядя просил передать: Белый пушистый дракон подавился!
У Чернокнижника загорелись глаза.
– Мать твою! Насколько сильно?
– Взлетит не скоро, а пока, будет хромать на все лапы.
