– Или, брат, или, – ответил мне здоровяк, утирая губы салфеткой. – Не ту жемчужину проглотила, такое бывает, знаешь ли. Сначала её нужно добыть или купить, первое сделать тяжело, а второе, соответственно, недёшево. Затем ты глотаешь жемчужину. Это всегда лотерея, но рискуют все. Потому что дать она может много больше, чем забрать, – посмотрев на Бульбу и немного помолчав, Клепан продолжил. – Мой дар – суперсила, ударом кулака, я могу пробить кирпичную стену толщиной в двадцать пять сантиметров, зашвырнуть двухпудовую гирю, на крышу пятиэтажного дома, но так было не всегда. За все годы, проведённые здесь, я проглотил десять жемчужин, семь красных и три чёрных, до сих пор мне везло.
– Ты хотел бы развить свой дар или получить новый? – переняв эстафету, задал вопрос Бульба и сам же ответил. – Захотел бы, все хотят.
– Он свежак, не забывай, – влез в разговор Молчун. – Много не знает.
– Ты прав, – не заставил ждать с ответом командир. – Но у него два редких дара, уже должен был прочувствовать.
– Знания, командир, – вторил Молчун. – И желание.
У них был незаконченный разговор и решали эти люди мою судьбу. А значит пора вмешаться.
– Хватит уже в тёмную играть. Говорите прямо.
– Ну, что ж, прямо так прямо, – выпалил Бульба, словно того и ждал. – Ты знаешь, какова основная задача для стронга?
– Вы внешников кошмарите, – выложил я, не задумываясь.
– Правильно, но есть ещё муры, абсолютно беспринципные, не озабоченные моралью люди.
Бульба говорил спокойно, но напряжённые желваки, вкупе с горящим взором, говорили о другом. Внешний вид – это напускное, чтоб других не напугать, внутри же буря. Жечь, крушить, рубить, вот что было в глазах. В памяти всплыла цитата из Гоголя «Бульба был упрям страшно, это был один из тех характеров, которые могли возникнуть, только в тяжёлый 15 век, на полукочующем углу Европы». Спасибо отцу, он привил мне любовь к чтению. Здесь не Европа и до Гоголя мне, как до Китая, но, судя по прозвищу командира, не у меня первого возникла такая ассоциация. Чем внешники с мурами, не ляхи с кочевниками?
– Никто не любит ни внешников, ни муров и стараются их уничтожать при удобном случае. Те и другие многочисленны, сильны, тем более, когда работают вместе.
Бульба допил свой кофе и громко поставил стакан.
– Мы не можем искоренить их, как вид. Первых поддерживают недосягаемые государства, а вторые – это человеческие отбросы, которые будут всегда.
Похоже, говорить он может долго, как никак профессия обязывает залезть в душу, заполнить её своими идеалами. Надо пресечь эту болтологию, я не новобранец.
– Я согласен помочь, но, при всём уважении, я простой работяга трёх дней отроду…
– Редкое сочетание, – прервал меня Бульба. – Два сильных дара в одном человеке, вот я про что! – по интонации было понятно, что они уже нашли им применение.
Его соратники помалкивали, но было видно, что готовы вмешаться в любой момент.
– Как я уже говорил, искоренить не можем, но пощипать, проредить их и даже отбросить назад вполне в наших силах. Лучшего диверсанта, чем ты, еще поискать надо, – заключил Бульба.
До меня стало доходить, ведь я, практически идеальный «почтальон». Могу прыгнуть на пару км, доставить письмо, посылку или большую посылку. К тому же чужак, а таких не особо жалко. Но мандражировать поздно, я уже согласился.
– Вижу, понял, что от тебя требуется, – утвердил командир, а Клепан почему-то ухмыльнулся.
