– Мне здесь нравится все больше и больше…
– И это еще не все! – с торжеством заявил Грин. – Элитники. Смертоносные машины для убийства всего живого: умны, сильны и огромны. Обычные пули не берут, нужны гранатометы, пушки и крупнокалиберные пулеметы. В броне есть несколько уязвимых мест, но добраться до них достаточно сложно.
– Элитник – вершина эволюции зараженного?
– Да, они достаточно разумны, если произошли от человека.
– А есть другие варианты?
– Конечно, любое животное, которое обладает зачатками разума, способно стать элитником, – пояснил Грин. – Но такие обычно довольно тупы.
– Эта пищевая пирамида могла бы существовать без иммунных?
– Вполне, я считаю, что мы – всего лишь случайная флуктуация.
– А как передается болезнь?
– Это не болезнь даже, а паразитирующая субстанция, которая поражает живые организмы и вступает с ними в симбиоз, – объяснил Грин. – По крайней мере, так говорят местные ученые.
– Споровый мешок?
– Именно. Это самое уязвимое место зараженных, его разрушение приводит к мгновенной смерти. Я думаю, что содержимое этого нароста – основной нервный узел симбионта, или мозг, а спораны, горох и жемчужины – лишь его части.
– Зачем мы собираем спораны и горох?
– Без споранов, из которых делают живец, иммунные умирают или превращаются в зараженных. И этот процесс сопровождается ужасными мучениями. Уже завтра утром ты будешь ощущать симптомы похмелья, но дело вовсе не в спирте – организм будет требовать живец.
– То есть, употребление споранов и гороха – обязательное условие выживания в Улье?
– Без живца долго не протянешь, а горох – универсальное лекарство, вишенка на торте. Ускоряет заживление ран и процесс регенерации.
– Регенерации?
– Должно же быть во всем этом дерьме что-то хорошее, – Грин заговорщицки подмигнул. – Биологически мы с тобой бессмертны, друг мой. Более того, всегда будем выглядеть примерно на двадцать пять лет и чувствовать себя так же.
– Становится все интереснее и интереснее!
– Когда я увидел Философа и Профессора в первый раз, они были реальными старперами, бородатыми дедами-пенсионерами в очках, – сказал Грин, придав голосу старческое звучание. – Сейчас больше пятидесяти не дашь, зрение восстановилось, даже на баб заглядываться начали.
– А все потому, что очки сняли! – Макс засмеялся. – Дело в живце?
– Да хрен его знает. Некоторые считают, что мы – тоже заразившиеся, только организм реагирует иначе из-за мутации в ДНК.
– А если я проглочу споран или горох без спирта и уксуса?
– В лучшем случае отравишься, в худшем – отбросишь копыта. И будет больно. Говорят, что очень.
– А в чем секрет?
– Никакой тайны: растворяем и отфильтровываем раствор, чем лучше очистка – тем меньше отравы попадает в организм. Гороха тоже пить много нельзя, а то козленочком станешь, зубастым и желтоглазым.
– Как здесь живут люди?
– Недолго, – Грин горько усмехнулся, – если года три протянешь, то будешь считаться старожилом.
– Тебя, значит, можно поздравить, а какой стаж у Профа и Фила?
– Около пяти лет, они в Улье появились еще до встречи с Умником. Мы вчетвером – сложившаяся команда, у одиночек здесь шансов нет. Точнее, были командой до смерти Умника.
– Меня сможете ассимилировать? – с робкой надеждой спросил Макс.
– Куда ты теперь денешься с подводной лодки, будешь замещать, – устало ответил Грин и зевнул. – Завтра с утра продолжу наш семинар, а сейчас давай спать.
