Перед началом охоты Груз предложил восстановить силы и перекусить. Мы умяли по банке тушёнки вприкуску с сухарями, запили водой, глотнули живчика и разбрелись по выбранным опытным напарником огневым точкам.
Мне выпало расположиться чуть левее центра пригорка, под раскидистым кустом орешника. Груз ушёл правее и тоже затаился где-то там. По договорённости, вести бой в основном должен был я. Напарник лишь страховал, выступая эдакой палочкой-выручалочкой на случай непредвиденного форс-мажора.
Я вывалил рядом на большой лопух четыре обоймы запасных патронов, по пять штук в каждой. Ещё одна уже была вставлена в винтовку, собственно, с ней оружие и продавалось. Снял её с предохранителя и стал водить стволом по безлюдным улицам села, ловя на мушку прицела затаившихся тварей.
Груз специально настоял на выборе именно этого оружия. Сам я хотел взять простой и безотказный «калаш», но напарник объяснил, что прежде, чем браться за автоматическое оружие, нужно хотя бы научиться сносно стрелять. Моё заявление об имеющемся опыте стрельбы из пистолета вызвало у напарника приступ гомерического хохота.
Обладая достаточно крупным калибром 7,62 миллиметра и впечатляющей дальностью убойного поражения в тысячу двести метров, для тренировки навыка стрелка старая добрая трёхлинейка годилась идеально. Груз уверял, что все известные ему хорошие снайперы когда-то начинали с такой же трёхлинейки. И вот настал мой черёд испытать себя в качестве стрелка.
До села с моего пригорка было метров четыреста – для винтовки дистанция пустяшная и сто процентов убойная. Но разглядеть затаившихся тварей без оптики, даже несмотря на погожий день, оказалось непросто. Я до рези в глазах таращился на дома через мушку прицела и не замечал совершенно ничего подозрительного.
В какой-то момент затянувшегося бестолкового слежения за вымершими улицами, я приметил возле стены одного из домов какое-то шевеление. Серокожий бегун идеально сливался с серой стеной дома, опознать тварь получилось лишь по зелёным лохмотьям на ногах, бывших когда-то брюками. Поймал башку заражённого на мушку и, как учил Груз, плавно надавил на курок.
В ушах зазвенело от оглушительного грохота выстрела, в плечо врезался отброшенный отдачей приклад, а грёбаный бегун у далёкого дома как стоял, так и продолжил стоять – живой и невредимый. Лишь озадаченно завертел по сторонам башкой, пытаясь высмотреть, откуда донёсся шум выстрела.
– Вот сука! – пропыхтел я, передёргивая затвор и посылая на место вылетевшей гильзы новый патрон из магазина.
– Прицел пониже возьми, – раздался спокойный голос Шпоры. – Твоя пуля в ладони у него над башкой прошла.
Сделал, как советовала наставница, и снова плавно надавил на курок.
На этот раз отдача и шум выстрела были ожидаемы и не произвели ошеломляющего эффекта. А тварь, выплеснув на серую стену остатки мозгов, завалилась на землю с дыркой в башке.
– Есть! Первый готов!
– Ну, сейчас пойдёт потеха! – откликнулась Шпора. – После второго выстрела твари наверняка тебя уже срисовали. Жди гостей. А вон и они! Чего застыл, Рихтовщик! Стреляй скорее! Твари ждать не станут.
Действительно, вымершее село оживало на глазах. Из тёмных углов на задворках домов и зарослей огородной растительности вдруг вылезли с полсотни тварей, в основном бегунов, и, словно по команде, все разом бросились по пустым дорогам в направлении моего укрытия.
