– Подъём, хватит спать! Выходи! – весело крикнул ей пулемётчик. – Укрытие надо лучше выбирать, нулёвка.
«С моё поживёшь – ещё не то укрытием считать будешь», – подумала про себя Шпилька, но благополучно сдержалась от того, чтоб повторить это вслух.
Встала, отряхнула покрытые налипшей травой джинсы и футболку, поправила лямку рюкзака. Быстро глянула по сторонам – Лайма ожидаемо куда-то запропастилась. То есть, спряталась намного лучше хозяйки и, как обычно, ждала удобного момента, чтоб оказать ей помощь.
Кстати, интересно, а Лайма тоже самостоятельный игрок или как? Маловероятно, ведь тогда она вряд ли смогла бы встретить хозяйку у подъезда после того, как та распрощалась с первой жизнью.
– Сивый, да ты глянь, кого к нам тут занесло! – расплылся в довольной улыбке пулемётчик. – Да ты не боись, красотка, не обидим.
«Ага, знаем мы ваше «не обидим». Держи ноги шире, чтоб целиться по тестикулам удобней было», – мысленно прокомментировала Шпилька.
Получив ответ по гарнитуре связи, пулемётчик слегка приуныл.
– Да помню, помню, – проворчал он. – В рейде и пальцем не того…
Отвлёкся снова на Шпильку и, с досадой пожевав губы, выдал:
– Ну? Чего встала? Да иди сюда, нулёвка, не дрейфь, тебе с нами безопаснее, чем одной. Да и не муры мы, а честные рейдеры. Ща кусача завалим, выпотрошим, а потом с тобой Сивый, командир наш, поговорит. Посмотрит, что у тебя из дебафов и компенсаций есть, может, даже место в отряде предложит, если пользу увидит.
«Честных» рейдеров, отношением к женщинам мало чем отличающихся от муров, Шпилька повидала немало. Как, впрочем, и тех, у кого это слово не приходилось заключать в кавычки. Первых, правда, было сильно больше, чем вторых, и глаз на них у Шпильки давно был намётан.
– Кусач твой в паре дворов отсюда гулял, пока под машину не попал, – мрачно сообщила Шпилька.
– Что, вот прям под машину – и того? – удивился пулемётчик.
– Ага. Того, – покладисто кивнула Шпилька и ткнула пальцем в ту сторону, откуда пришла. – Вон там.
– Сама видела, да, крошка? – почувствовав твёрдую почву под ногами, снова заулыбался пулемётчик. – Покажешь, где? Звать тебя как?
Шпилька замешкалась. Простой вроде бы вопрос поставил её в тупик. В Улье она бы, не долго думая, назвала своё старое имя, чтоб не выдать рейдерский опыт. Но как правильнее поступить сейчас, Шпилька не знала.
– Что, не помнишь? – понимающе ухмыльнулся пулемётчик, по-своему истрактовав её молчание.
– Ага, – быстро сориентировавшись, прикинулась шлангом Шпилька.
– Ничего, с нулёвками всегда так. Потом выберем тебе новое имя. А пока запрыгивай, – приглашающе махнул пулемётчик. – Как догадалась, кого мы кусачом зовём?
– Да там по челюстям всё понятно, – нашлась Шпилька, внутренне похолодев.
Пулемётчика, правда, объяснение устроило.
– Наблюдательная, – осклабился он и протянул руку. – Будет с тебя толк, если выживешь. Ну да с этим мы тебе поможем.
Шпильку показное радушие не убедило, она прекрасно видела и маслянистый, раздевающий взгляд рейдера, и вожделение, написанное на его лице. До того, как со Шпилькой пообщается Сивый, может, и не тронет. А вот потом очень даже, тут и к гадалке не ходи. И разрешения спрашивать, разумеется, не станет.
Так что подходить ближе и хвататься за протянутую руку Шпилька не стала. Так и стояла, отчаянно пытаясь придумать, как выкрутиться, и косилась на валяющийся у ног рюкзак, собранный слишком грамотно для нулёвки.
