S-T-I-K-S. Стекловата - страница 19

– Не подведу! Спасибо за живец и вообще за всё, что спасли меня, и всё такое…

– Давай, парень! У нас мало времени, а мы так и не узнали от Хасанова, как получить вакцину для не иммунных. Он просто не успел дочитать.

Я быстро спустился вниз. Капитан, стоящий возле кучи снаряжения в просторном ангаре, призывно махнул рукой. Мне пришлось оставить свой драгоценный костюм «Пума» и охотничий комок, избавиться от китайских тапочек, и облачиться в казённую военную форму. Вот и чёрный ход. Сразу за ним круглела на асфальте чугунная крышка канализации. От живца из спирта меня развезло – как бы и не беспокоили канонада и взрывы. Подумалось только: «Хорошо, что оттуда в нас не стреляют. В очередь, такие-то дети! Подходи на раздачу!». Крошилово продолжалось. Я же приподнял уголком топора крышку люка и немного сдвинул её, чтоб она обратно не легла в паз. В образовавшийся зазор я аккуратно просунул пальцы и поставил тяжёлую чугуняку на ребро, потом немного откатил и отпустил. Крышка с характерным грохотом упала на асфальт, а я по вмурованным в шахту люка ржавым скобам начал свой спуск. Вспомнилась песня про бомжа, люк и прекрасную жизнь.

Внизу меня действительно ждал ряд включённых водонепроницаемых тусклых фонарей под сводом, а также и первая видеокамера. Труба действительно была под наблюдением. Рация сюда не пробивала. Так что я просто махнул в камеру рукой и вошёл в трубу.

Есть такой дар иммунным от Улья – ментат. Такие люди всегда ценятся сообществами выживших. Ни один стаб не сможет достаточно долго просуществовать, если в нём не поселится ментат. Это своего рода ФСБ: все мысли, прошлое, всё, что есть в голове других иммунных – доступно такому человеку. Некоторые могут читать их даже издалека; кто послабее из ментатов, тот должен видеть испытуемого. Самые сильные могут не только читать, но и закрывать часть информации в головах своих целей. Сильнейшие же могут видеть и даже снимать такие блоки. Естественно, против заражённых ментаты были бесполезны, и чаще всего погибали в первые же часы после переноса – в отличие от людей, имеющих какие-нибудь боевые, а лучше – спасательные дары. Но уж если они попадали к группе выживших, их холили и лелеяли, всячески помогая усиливать их дар. Ведь они защищали стаб от предателей и злоумышленников, проверяли данные от прибывших на дезинформацию, находили преступников. Они делали ментальный снимок каждого: теперь уже никто и никогда не мог выдать себя за другого. Почти все сильнейшие в той или иной степени были посвящены в такой проект, как Институт. Остальные присоединялись к Детям Стикса – килдингам. Первые демонстрировали научный подход, вторые – религиозный. Институт изучал Стикс. Выявлял закономерности, собирал знания. Но вот конкретно увидеть кого-нибудь из институтских или килдингов не удавалось почти никому из простых иммунных: тех иммунных, что смогли добраться до стаба и прижиться там хотя бы на некоторое время, а не тех, что перед смертью успели лишь помотаться по окрестностям своего кластера и сдохнуть от спорового голодания, или попав под перезагрузку, погибнуть от зубов заражённых или пуль и ножей муров. Эти, «свежаки», не то, что про Институт, про сам Стикс ничего не знали.

Сами же посвящённые в проект или культ свою связь с ним не афишировали. Слишком много было для этого причин, и самая главная – собственное выживание.