– Презерватив! – выпаливает Кортни, когда я встаю коленями на матрас.
– Ты же сказала, что у тебя вставлена спираль.
– Да, но я не собираюсь трахаться без защиты с тем, у кого я не единственная женщина, – поясняет чертовка раздражённым голосом.
Опять ревность свою мне показывает. Дурная. Неужели не понимает, что не имеет на это никакого права? К тому же ей ли не знать, кто из нас двоих ветреный и безрассудный товарищ?
Но ладно. Так уж и быть. В этот раз спорить не стану. Уж очень сильно я хочу в ней оказаться, а, судя по категоричному взгляду Кортни, она всерьёз намерена препираться, если я начну настаивать на сексе без резинки. А я не хочу тратить на это время. И так затянули с прелюдией и бессмысленными беседами.
Быстро встаю с кровати и добираюсь до пиджака, оставленного мной на кресле возле ванной комнаты. Достаю презерватив и возвращаюсь к негодующей ведьме. Кажется, пока она наблюдает, как я раскатываю латекс по влажному от её смазки члену, она начинает злиться ещё сильнее. Реально потешная. И типичная баба. Нет презерватива – плохо, есть – ещё хуже. Ведь теперь она стопроцентно убедилась в своих домыслах о других женщинах. А я не стану её убеждать в обратном.
Во-первых, моя личная жизнь – не её собачье дело. Во-вторых, минувший месяц я действительно не жил жизнью евнуха. Но никогда не забывал о защите. Реально никогда. Только с ней мне хотелось не париться об этом. Не потому, что она особенная или что-то вроде этого, а потому что я, можно сказать, купил Кортни, и хотел получить от этого приобретения максимальное удовольствие.
Но ладно. Не страшно. В другой раз возможно. А, может, и нет. Ведь я тоже не могу быть уверенным, что сучка не трахалась ни с кем, пока я не звонил ей. Доверия к ней ноль. Но я не собираюсь больше думать об этом. Все дебильные, вызывающие во мне лютый гнев вопросы оставлю на потом, а сейчас…
Хватаю Кортни за щиколотки и резко притягиваю ближе к себе, откровенно забавляясь её молчаливым, но ощутимым негодованием.
– Лицо попроще сделай и прекрати злиться. Это сейчас лишнее, – ухмыляясь, несколько раз провожу пальцами по мокрым складочкам, и Кортни вздрагивает, губы сжимает, чтобы не застонать.
Я сам делаю то же, офигевая с мягкости её плоти и количества влаги. Течёт так, словно давно не трахалась. И это, мать её, воодушевляет.
– Повторяю: прекрати злиться, – требую строже, одновременно проталкивая два пальца в горячую развилку. Член дёргается в нетерпении ворваться в этот тесный рай, и я не собираюсь больше с этим затягивать.
Вытаскиваю мокрые пальцы и подношу их к женскому рту. Раскрываю его, проталкиваю внутрь, давая Кортни испробовать себя на вкус. Но эта сучка не облизывает их, как в первый раз, а опять показывает свои зубки. В прямом смысле. Кусает мои пальцы, вызывая резкую боль, за что тут же получает новую пощёчину.
Под звук её болезненного стона, я врываюсь в стерву до упора. И вот теперь мы стонем оба. Громко, несдержанно, протяжно. От кайфа искры из глаз, дыхание обрывается. С трудом вбираю воздух сквозь сжатые зубы и прикрываю веки, позволяя удовольствию разлиться в каждой мышце и вене.
Чёрт… Это слишком сильно. Остро, жарко, туго, обалденно. Не удерживаюсь и наваливаюсь всем телом на стонущую бестию, точно куполом накрываю её миниатюрное тельце. Она жёстко зарывается пальцами в мои волосы и обхватывает ногами бёдра, пятками подталкивая меня начать двигаться.
