С юмором и серьезно - страница 13

Мы успели добежать до ближайшей танцплощадки в саду Дома Офицеров, и попали к последнему вальсу. Впопыхах нашли пару девчонок, кружившихся вместе, и «разбили» их пару. Вальс заканчивался, и врожденная галантность заставила предложить даме проводить ее домой.

– Да я далеко живу, аж на Выставке. Скромно потупившись, сообщила новая знакомая.

Я увидел, что Вадим уже пошел провожать доставшуюся ему пассию и с небрежным жестом сообщил, что расстояния настоящих кавалеров не пугают. Мы подбежали до остановки и впрыгнули в автобус.

Выставкой назвалась последняя остановка. Там действительно находилась большая площадь, где по осени каждый год окружающие колхозы демонстрировали свои достижения: коров-рекордисток, овец – длинношерсток, коз, свиней гусей и уток. Среди экспонатов были огромные тыквы, горы яблок, персиков, винограда. Стояли обязательные бочки с вином и стаканчики для дегустации. Но это осенью. В остальное время это был пустырь, отгороженный от дороги забором.

До Выставки ехать было с пол – часа. Уже после первых остановок я понял – какую ошибку допустил. Чешское пиво! Водка и вино сверху! Я сидел в полупустом автобусе рядом с девушкой, сжавшись в комок и с силой сдвинув колени. Вместо того чтобы развлекать, как положено кавалеру, попутчицу, я, сжав зубы, с каплями холодного пота на лбу считал остановки и проклинал авторов чешского фильма, сыгравшего со мной такую шутку. Наконец пытка закончилась. Автобус остановился. Водитель произнес: – «Выставка, конечная». Но я его уже не слышал. Пулей вылетев из автобуса, я поставил свою попутчицу под фонарным столбом, бросив впопыхах: – «Подожди здесь!» Сам бросился к воротам Выставки, рванул на себя калитку, прыгнул в спасительную темноту пустыря… и дальше отойти уже не мог.

Когда я облегченный и умиротворенный вышел на улицу то увидел картину, которая сделала невозможным продолжение свидания. На единственном на всю округу освещенном месте, возле столба, где я ее оставил, стояла моя новая знакомая, поднявшись на цыпочки и пытаясь уместиться на маленьком сухом пятачке. А вокруг пенясь и журча, несся рукотворный и полноводный ручей. Мне некогда было рассматривать в какую сторону от ворот идет наклон почвы.

Нет! Чешское пиво – не наш напиток!

Побывал я во многих странах. Видел берега разных морей и с суши и с воды. Но самым запомнившемся на всю жизнь, во всех подробностях, для меня остается вид южного берега Крыма со стороны моря. Первый раз увидел я это фантастическое зрелище в период летних каникул после пятого класса. Отец тогда командовал мощным морским буксиром и получил задание отбуксировать построенный на верфях Восточной Германии речной пассажирский теплоход, предназначенный для Волго – Донского бассейна. Теплоход спустили по Дунаю до моря, а по морю он самостоятельно идти не имел права – речной! Надо было его на буксире доставить в Ростов-на-Дону.

Так как рейс был каботажный (без выхода за границу), капитан имел право брать родню на борт в качестве пассажиров. Мама и мы с братишкой отправились в плавание. Мы не просто отдыхали, а всё время познавали морской быт и правила. Драили вместе с матросами палубу, стояли на руле (пробовали) под надзором вахтенного рулевого. На следующий год я уже был оформлен официально на полставки матроса-рулевого и нес вахту без скидки на возраст. Отец учил нас работать с картой, прокладывать курс и определять место корабля на карте. Самым точным было определение места по ориентирам на берегу. Тут-то и насмотрелись мы на Крымские утесы, бухты, маяки и скалы. Скорость нашего каравана была узлов 12-14, небольшая. Крым мы огибали весь световой день. Шли не далеко от берега, милях в трех – пяти, и полуторакилометровые скалы, казалось, нависали над нами. Как сейчас вижу замаскированный в скалах вход в Балаклавскую, особо охраняемую бухту с подземными стоянками подводных лодок. Вижу отвесные зубья горы Ай-Петри над Алупкой, вершину горы Чатыр-Даг, высшую точку Крыма, белую россыпь Ялтинских домов по склону горы, «шахматную» башню Ласточкиного гнезда, сады Массандры и, конечно, неповторимый силуэт медведя лежащего у воды над лагерем Артек – гору Аю-Даг! Отец перед войной учился в Севастопольском военно-морском училище, за время курсантских практик исходил всё Черное море. Рассказам его о берегах и случаях из курсантской жизни, связанных с ними, не было конца.