– Я ведь не сделала ничего такого!
Мне, правда, обидно. Дедулина реакция кажется неадекватной. Наверное, он и сам это понимает, оттого и выглядит потерянным.
– Я знаю. Но это был самый простой способ проверить, – говорит он и замолкает.
– Проверить что?
– Последствия того, что ты натворила. Тоже не гарантия, впрочем. Но, вроде, обошлось.
– Дедуля, ты о чем? Что в книге?
– В книге? Рецепты. Просто рецепты.
– Просто рецепты? Из морского песка и яда тарантула? Кстати, не заметила в твоих запасах совиных перьев, – стараюсь, чтобы голос звучал язвительно.
– Они в глубине на нижней полке, в жестяных банках. И не только совиные. Не так часто нужны.
Дедуля удивительно спокоен, не понять, что чувствует, лишь глаза поблескивают в полумраке. В слова мне его не обыграть.
– Дедуля, я верю, что ты супер-кулинар, но чтобы вот так…
Он встает. На ходу отталкивает несколько фарфоровых черепков, расчищая дорогу. Сперва возвращает на место книгу. Потом подходит к плите, включает огонь под чайником, проверяет, осталась ли заварка, ставит на стол две чашки.
– Рецепты бывают разные, лягушонок…
Я молча жду, скрестив руки на груди. Мы так и сидим в полумраке, не знаю, почему никто из нас не включает свет. Ветер за окном усиливается, и кусты тихо скребутся ветками по стеклу. Чайник нагревается и шумит. Звук привычный и обыденный, но сейчас отчего-то кажется тревожным. А дедулины движения полны таинственности. Наблюдаю за ним, как завороженная: вот дедуля трогает чайник, проверяя, достаточно ли горяч…гасит под ним огонь… аккуратно достает из запретного шкафчика одну из корзинок с пузырьками, долго ищет нужный, поднося каждый к свету, наконец, удовлетворенно хмыкает, выцарапывает пробку, капает в заварник пару капель чего-то густого и темного… Я втягиваю носом воздух, пытаясь уловить запах, но ничего не чувствую.
– Что это?
– Просто капельки к чаю, – откликается дедуля, не глядя на меня. – Травки. Помогают уснуть.
Наконец, корзинка с пузырьками возвращается на место, дедуля закрывает дверцу, проверяет, что на этот раз замок сработал, неспешно разливает по чашкам чай. Снова принюхиваюсь – пахнет обычным чаем с мятой.
– Рецепты бывают разные, – повторяет он, усевшись, наконец, напротив. – Прости, это я ошибся. Что-то устал за день, сранья на ногах, вот и облажался.
– Что это за книга? Зачем она тебе?
Дедуля хочет отпить чаю, но мой вопрос останавливает его. Он задумчиво разглядывает меня, будто заново изучает. Глаза подслеповато щурятся в потемках. Может встать и включить уже свет? Мне не по себе от его взгляда, и я отхлебываю чай, будто пытаюсь спрятаться за чашкой.
– Старинная это книга, лягушонок, наша семейная реликвия, – говорит он, наблюдая за мной. – Много-много поколений у нас хранится, даже не знаю, сколько. Такая старая, что можно было бы продать антикварам и новый дом отстроить.
– А лекарство? Может, расскажешь, чем ты болен?
– Как погуляла? – дедуля внезапно меняет тему. – Понравился город?
Я пожимаю плечами:
– Я пока мало видела. В центре красиво. Так что с лекарством?
Дедуля кивает.
– Ты погуляй еще, осмотрись, – он снова игнорирует мой вопрос. – Мест много красивых. На ЮБК можно съездить, в Симеиз или в Ялту, автобусом недорого.
Теперь понятно в кого я такая упрямая.
– Деда…
– Я расскажу, Яночка. Я все расскажу. Но не сегодня. Ты только не спеши. Дай себе немного времени.
– Мне? А у нас вообще есть время? Я все слышала, дедуль, что ты говорил Гектору про зиму!
