Эти же слова, слово в слово, она повторяла и потом. Только в какой-то момент у известной уже мне фразы появилось продолжение.
«Мертвые могут быть полезными, могут слушаться, подсказывать. Нужно лишь уметь правильно их понимать».
«Но мама, – всегда возражала ей я, – мертвые ничего не могут сказать, на то они и мертвые».
Мама на это справедливое замечание лишь улыбалась и качала головой. Она не говорила избитую фразу «вырастешь – поймешь», но я догадывалась, что значила ее улыбка и это покачивание.
В мистику я не верила. Кошмары – это просто образы, которые приходят во сне, когда мозг уязвим. Интуиция – да. Предчувствие – тоже. Но приснившаяся мертвая бабушка была просто приснившейся мертвой бабушкой, ничего более. Она не предсказывала катаклизмы, не говорила о том, что нужно чего-то опасаться и сторониться, это был просто сон с образом дорогого, но ныне ушедшего, человека. Я такие сны не мистифицировала.
Потом они начали повторяться. Нет, мне не снилась ушедшая родственница, но кошмары имели свойство возвращаться и «воспроизводиться» по несколько раз.
Но это ведь просто мозг. Он запоминает информацию, мы можем что-то вспомнить несколько раз, так почему и во сне нам не может прийти один и тот же образ пару раз подряд?
Просто картинка. Игра воображения. Игра подсознания.
* * *
Вот и сейчас, лежа в своей новой временной кровати, я думала о том, что все это – просто игра подсознания, не более.
Но убедить себя в этом было довольно трудно…
[1] «Скол» – скандинавское восклицание, использовалось викингами
[2] Название деревни выдуманное, любые совпадения совершенно случайны
На следующее утро мы должны были отправиться в деревню, где находился дом, который я получила в наследство. Машину нам любезно предоставил Дивит, который после второй бутылки вина нас покинул, сказав, что у него еще дела. Какие дела могли быть так поздно я не представляла, но и удерживать его не видела смысла – атмосфера с каждой минутой становилась все более напряженной из-за поведения Лукаса. И поговорить об этом нам еще предстояло, хотя я и не испытывала по этому поводу особой радости…
Черный Мерседес, с тем же самым водителем, прибыл в десять утра, как мы и договаривалась с Дивитом. Я прислонила руку ребром ко лбу, защищая глаза от слепящего солнечного света, и, отчего-то замерев в каком-то странном предчувствии, смотрела на блестящий бок автомобиля.
Мужчина остановил машину, вышел и любезно открыл нам заднюю дверь.
– Я взял на себя смелость купить минералки, – сказал он, – она в багажнике, в специальной охлаждающей сумке. Хотите?
– Вы очень любезны, – ответила я, приятно удивившись, – мне пока не нужно. Ребята?
Они отрицательно помотали головами. Мишти грузила в багажник сумку с фотоаппаратом – на случай, если я захочу выставить дом на продажу, она сразу сделала бы отличные фотографии. В этом был талант моей подруги – она могла даже лужу сфотографировать так, что самые привередливые критики всплеснули бы руками, находясь в восторге.
– До деревни ехать чуть больше часа, – сообщил нам водитель.
– Отлично, – на автомате ответила я. Мужчина кивнул. – А как Вас зовут? – спросила я, вдруг осознав, что даже не знаю имя этого человека.
– Арна, – ответил он, поправляя свои солнечные очки. – Едем?
Я кивнула. И мы все вместе сели в автомобиль с кондиционером.
Воистину, кондиционер – лучшее изобретение человечества.
