– Угу. Кристен и Сара. Сара своим даром похожа на Ноя, ему отдали ее на обучение. А Кристен обучается у Рэя.
– Новая ученица для Оденкирка? – я горько улыбаюсь. Хелмак быстро нашла мне замену.
– Да. Реджина пытается отвлечь его.
– И как? Получается у Кристен?
– Судя по тому, как они огрызаются друг на друга, не очень.
– Огрызаются?
Ева кивает, смотря куда-то вдаль.
– Рэй ее на дух не переносит. Деннард дерзит постоянно, чем бесит его. А он не любит таких девушек, – ее слова как бальзам на душу. Значит, заменить меня им не удается, – он будет на суде Стефана. Будет давать показания, – тихо произносит Ева, давая надежду увидеть Рэйнольда вживую. От этой мысли сладко засосало под ложечкой. Знать, что он где-то, реальный, а не часть моих снов и не голос в трубке – это невыносимо, так и хочется кинуться на поиски, сбежав ото всех.
– Я попробую уговорить Виктора.
Ева кивает.
– Я пойду. Мне нельзя долго быть с тобой. Вдруг кто-то из твоих увидит меня. Хватит того, что и так нарушила решение Сената.
Она встает со скамейки, отряхнувшись и поправив волосы. Некоторые мужчины во дворе сразу же оборачиваются на нее. Еще бы! Такая красавица!
– Что-нибудь передать Рэйнольду?
В голове сразу взрывается тысяча ответов. Но есть одно но: он попросил не звать и не звонить ему. Поэтому качаю головою, не в состоянии произнести «нет».
Ева странно смотрит на меня, но потом жмет плечами, мол, твое дело, – и грациозно уходит. Я остаюсь в разодранных чувствах. На ум приходит только одно: «Разметало». Нас разметало по разным сторонам света. Хотим собраться, объединиться, но не можем. Упущено. В какой-то момент все пошло кувырком, будто споткнулись и кубарем летим под откос. Только в какой? И можно ли все исправить?
Послезавтра будет суд над Стефаном. Итак, Анна Шувалова-Мелани Гриффит, как тебе уговорить Виктора? Думай.
Не преступлю, не нарушу, не предам
– Ну и о чем ты хочешь поговорить?
Я судорожно сглатываю. Страшно, что аж поджилки трясутся. Виктор стоит и улыбается мне с высоты своего роста, наблюдая, как я нерешительно трогаю лацкан его пиджака и иступленно кусаю губы. Мы находимся в моей палате.
– Обещай не сердиться…
– Анечка, разве можно на тебя сердиться?
Угу! Можно, Виктор. И ты сейчас это узнаешь. Савов нежно треплет за подбородок, заставляя посмотреть в его глаза.
– В общем, нужно спасти одного человека от костра. И я хочу выступить с показаниями на суде…
– Что? – Виктор непонимающе смотрит на меня. – Что за суд?
– Ну, одного знакомого будут судить, и мои показания могут спасти его.
– Что за знакомый? – Его руки соскальзывают с моих плеч, и он убирает их в карманы брюк.
– Стефан Клаусснер…
Пауза длилась мгновение, но ощущение – будто вечность пронеслась. И на смену нежности и улыбки Савова пришла холодная непроницаемая отчужденность.
– Ты серьезно? Или шутишь?
Виктор просто излучает негатив. Он презрительно поднимает подбородок и смотрит на меня сверху вниз.
– Я знаю, что его обвинили в убийстве Заклинателя Змей. Но это несправедливо!
– Аня, ты понимаешь, что говоришь? Ты защищаешь Инквизитора! Того самого, который виноват в потери тобою памяти, того, кто хотел убить тебя, того, кто обманом скрывал тебя от нас! Клаусснер ненавидит Химер и тебя заочно. И ты хочешь его спасти?
– Виктор, он не плохой… – шепчу я. Виктор практически нависает надо мной, у него страшный блеск в глазах, будто еле сдерживается, чтобы не накричать на меня.
