– Но ведь там, за стеной, находятся отнюдь не виллы олигархов, – решил разговорить ее один из журналистов. – Там люди, пашущие, как лошади, и живущие, как примитивные земледельцы две тысячи лет назад. За что же вы на них ополчились?
Зеленоволосая была готова к вопросам.
– Так и есть – за стеной есть рабы и есть господа! Первые работают, как лошади, а вторые присваивают результаты их труда и живут в праздности. Мы требуем, с одной стороны, освобождения сабинянских рабов. С другой стороны, мы все имеем право воспользоваться природными территориями, лесами и пляжами, которыми в настоящее время владеет небольшая кучка людей, эти так называемые жрецы.
– Но ведь это суверенное государство! – удивились из толпы. – Вы предлагаете напасть на него и захватить?
– Это не государство, – невозмутимо ответствовала пикетчица. – У него нет никаких признаков государства. Это банальный землезахват в пользу нескольких олигархов. Есть сведения, что их бизнес находится за пределами стены. И это очень крупный бизнес. Возможно, наркотики. Во всяком случае, есть основания считать, что своих рабов они держат в повиновении с помощью психотропных веществ. Именно поэтому здесь такая высокая смертность. Кроме того, всех неугодных просто убивают. Но эти тайны надежно скрыты стеной.
Толпа возмущенно загудела. Все собравшиеся уже прихлынули к лестнице, кроме разве группы, которая по-прежнему держала оборону около дверцы.
– Но какое государство, на ваш взгляд, должно напасть на Сабинянию, чтобы восстановить справедливость? Если вы предлагаете сделать это силами США, то не будет ли это, как обычно, циничным актом агрессии мирового гегемона? Не передадим ли мы после этого Сабинянию от одних олигархов другим?
Я изумился, поняв, что автором реплики был …Тошук! Он незаметно сделал знак нашей группе, сгрудившейся вокруг него, и шепнул: – Скоро полдень. Нам откроют дверь, и мы должны будем действовать быстро. – Увидев, что наши товарищи метнулись было к двери, он взволнованно замахал: – Нет, постойте! Так вы привлечете внимание.
Я не расслышал, что именно отвечала на вопрос Тошука зеленовласка. Что-то довольно складное. Видимо, провокации не были для нее неожиданностью. Неоднозначную тему США, гегемонии и военной агрессии подхватило сразу несколько голосов. В толпе начались споры, которые пыталась перекрикивать пикетчица, надеясь удержать лидерство. Между тем Тошук знаком велел нам медленно отходить к двери, которую по-прежнему блокировали несколько человек. Их вяло интервьюировал какой-то корреспондент-неудачник, не сумевший пробиться к лестнице.
– Как вы думаете, откроют ли сабинянские власти дверь при таком количестве протестующих? – спрашивал он.
– Возможно, сегодня они на это не решатся, – с наигранной бодростью отвечал коротышка с плакатом, понимавший, что первенство по привлечению внимания безнадежно оттянула группа с лестницей. – Но если они на это рискнут, мы сделаем все возможное, чтобы заставить их пропустить нас внутрь. Жестоко удерживать монополию на природу и чистый воздух, когда столько людей в Европе страдают посреди сжимающегося кольца урбанистической застройки…. – твердил он заученной скороговоркой, хотя вялый корреспондент его уже не слушал.
– Я вообще-то слышал, что двери должны были открыть сегодня в десять, – сказал Тошук, не обращаясь ни к кому в отдельности, но так, чтоб слышали все вокруг. – Так что они уже, видимо, все отменили. Или про сегодня вообще была ложная информация.
