Сабтилы - страница 15

– Ах! – Софи вдруг вздохнула с глубочайшим облегчением. – Я поняла. Мне все это снится. Сейчас я дома после первого учебного дня и вижу сон. Ужасно неприятный. А когда такое происходит, лучше всего попытаться уснуть во сне. Я так делала пару раз, когда мне снились кошмары.

Девушка, расслабившись, отодвинулась от доктора, подтянула на себя намокшее от слез одеяло и улеглась поудобнее.

Сон пришел к ней мгновенно, еще в присутствии Спека и медсестры. Маска скорби медленно исчезла с лица Софи, и ее дыхание стало ровным.

Доктор перевел взгляд со своей пациентки на медсестру.

– Идите, Тересса. Присмотрите лучше за графиней. Сообщите, что ее внучка еще слаба от всех этих печальных новостей и ей стоит еще отлежаться пару дней.

Женщина, коротко кивнув, покинула палату. Доктор нахмурился, и не поворачиваясь к погрузившейся в дрему, девушке произнес:

– Придется тебе понять, что случившееся, к большому сожалению, не сон.

Прошло еще три дня, во время которых Софи отказывались отпускать домой. Самым главным оправданием служило предположение об ухудшении ее психического состояния.

Софи больше не жаловалась и не просила поскорее отпустить ее домой. Больше всего она не хотела возвращаться в мир, где бесконечно придется слушать напоминания о катастрофе. Ее уверенность, что время, которое она провела в родном городе с родителями, а затем и в школе с Алисой реально, медленно растворялась под натиском разума. Теперь девушка была готова поверить, что это были лишь галлюцинации ее поврежденного сознания.

Новый расклад вполне оправдывал, почему она так плохо запомнила встречу со своими родителями. Почему одноклассники и учителя вели себя так странно. Иногда Софи (обычно после приема успокоительных) задумывалась, почему Алиса в ее видении была такая настоящая. Ведь она тоже замечала странности, творящиеся вокруг них, и активно пыталась в этом разобраться!

А еще был тот незнакомый мужчина в школе, представившийся «заместителем» завуча.

Теперь, когда все случившееся можно было оценить со стороны, он выглядел вполне реальным человеком, а не иллюзией больного воображения. Впрочем, так же, как и Алиса…

Графиня часто навещала внучку. Никто из них обеих не поднимал тему исчезновения города. Между собой они говорили лишь о незначительных мелочах, да о каких-то общих знакомых, живущих рядом с поместьем Ди-Рэва. Иногда девушке даже хватало сил сипло хихикнуть, держась за опухшее горло. Совершенно бессмысленные разговоры казались Софи спасением и временным отвлечением. Ни бабушка, ни внучка не хотели показывать друг другу своих слез.

На четвертый день, когда Софи, кинув взгляд на настенные часы в своей палате, вспомнила об очередном посещении медперсонала, ее измученное посеревшее лицо с впалыми глазами вдруг… прояснилось. Мышцы расслабились, а к покрасневшим глазам вернулся здоровый блеск. Девушка с некоторым удивлением осмотрела помещение, в котором сейчас находилась, затем взглянула на свою на белую медицинскую «робу» – единственную имевшуюся на теле одежду, и неожиданно позволила себе смутиться.

В дверь, прежде чем зайти, предупредительно постучали. В проеме появилось знакомое лицо доктора Спека. За ним проследовали два ассистента. Они здесь менялись, чуть ли не каждый день, поэтому Софи сложно было запомнить лица молодых людей.

Доктор, увидев Софи, стоявшую почему-то посредине комнаты, остановился. Его сразу заинтересовали изменения, произошедшие в его пациентке. Они были слишком очевидны, чтобы их не заметить.