Бейсик прыгнул на пол, подошел к своей миске, проникновенно посмотрел зелеными глазами и немелодично мяукнул.
– Ой, я же его накормить забыла!
Надежда открыла холодильник, весь нижний ящик был забит банками кошачьих консервов, у Сергея зарябило в глазах от разноцветных кошачьих морд, и он присвистнул.
– Ничего себе, а говорят – денег нет.
– Да что ты, это когда Саша в «Леопольде» сторожил, он там зарплату специально кошачьими консервами брал. Говорит, мало ли что случится, денег не будет, а у кота всегда запас должен быть.
– Ишь, как о коте заботится!
– Что ты, он его больше чем меня любит!
– Ну уж!
– Серьезно, я иногда думаю, что он на мне из-за кота женился. Ладно, давай кофе еще налью и говори, что у тебя стряслось.
– Ох, у меня такая петрушка получается! Рассказывал я тебе про директрису убитую?
– Которая с розой на груди?
– Ну да. Так вот, оказывается, еще одну женщину так же убили, только не в городе, а в садоводстве, в Мамине. Это еще раньше было, на прошлой неделе, сначала областная полиция этим делом занималась, а потом у нас такой случай произошел. Посмотрели по сводке – там такой же труп, с ножом и с розой, это дело нам и всунули, тем более что убитая не местная, а наша, городская.
Надежда смотрела на него очень серьезно, что-то соображая.
– В Мамине, говоришь? Садоводство «Одуванчик»? Там от нашей работы несколько участков есть. Постой, постой! Это не Сталина ли Викентьевна?
– Да я и хотел с тобой об этом перекинуться, вспомнил, вроде ты в том же институте работаешь.
– А я и не связала, не знала ничего. Сталину позавчера хоронили, сказали, хулиганы убили в Мамине, когда на электричку шла.
– Все так, только не хулиганы, а неизвестный маньяк. У нас ведь как: раз два убийства одинаковые, значит – серия, неизвестный маньяк орудует. Вот слушай, раз уж ты в это дело посвященная. Я сам еще на месте не был, но приезжал сотрудник тамошний Стебельков Алексей Иванович и все мне рассказал.
Сейчас осень, народу в садоводстве немного, на буднях вообще никого: сторож да пенсионеров несколько. И чего эту Сталину туда понесло, на работу, что ли, не надо?
– Сережа, ты как маленький. Мне вот сегодня тоже на работу надо, а я не пойду. За такие деньги, что нам платят, мы все себе по очереди выходные устраиваем на неделе. И у Сталины в соседнем отделе так же.
– А начальство как на это смотрит?
– А что оно сделает, начальство-то?
– Да, действительно. Ну вот, сторож в кооперативе мужик толковый, все замечает, он в этот день жену провожал в город. Жена припозднилась, а Сталину они видели, когда она на шестичасовую электричку шла, еще не темно было, а так, сумерки. И не дошла, значит, потому что когда сторожа жена уже на свою электричку шла, она на Сталину мертвую наткнулась прямо у железнодорожного полотна. И все то же самое: нож такой же, роза красная и записка «С днем рождения!».
– Точно, я припоминаю: два года назад ее юбилей отмечали, пятьдесят лет, примерно в это время.
– Н-да, оригинально кто-то тетенек с днем рождения поздравляет. Ну-ка, тетя Надя, расскажи мне об этой Сталине.
– Откровенно говоря, между нами, конечно, порядочная зараза была. Она в нашем институте лет двадцать пять проработала. Характер у нее всегда был скверный, а в последнее время и совсем испортился. Все неприятности у нее пошли от перестройки. Коммунистов-то развенчали, а она в них свято верила.
– Неужели не притворялась?
