Дорога тянулась в распадке сопок. Темно. Хоть бы лучик солнышка. Егорыч, будто услышал мою мысль.
– Уж которую неделю все затянуто. Вон, какая облачность. Обычно, хоть пару часов сумрака ближе к обеду, да бывает, все ж повеселей. А тут хоть глаз выколи.
Я покосилась на Лео. Его кожа стала бледной. Не было больше сияния, исходящего от него обычно. Он не подавал виду, но ему жизненно необходимы были лучи солнца.
Егорыч протянул мне термос:
– Плесни вот, горяченького, себе, да хлопцу своему, враз отогреетесь.
Я налила в дорожные чашки горячий, обжигающий паром лицо чай.
–С шиповником, – подмигнул Егорыч.
Я отхлебнула глоток сладкой, пахнущей таежными ягодами, возвращающей из ледяного царства в этот мир, жидкости. Тепло разлилось по телу. Машина мчалась по снежной трассе. Я прислонилась к плечу Лео, меня клонило в сон. Он сгреб меня в охапку. Веки смыкались.
Вдруг, темное пятно поднялось откуда-то с обочины и, подпрыгнув над землей, кинулось прямо в лобовое стекло машины. Лик Мары распластался белым пятном перед моими глазами. Егорыч вскрикнул и вывернул руль. Лео только крепче сжал меня в своих объятиях, будто обволакивая своим телом. Многотонная машина кубарем покатилась вниз по отвалу к петляющему в снежных холмах, замерзшему ручью. Какое-то гипертрофированное чувство равнодушия и огромное желание уснуть завладевали моим сознанием. Я считала про себя кувырки, слышала, как остановилась машина, как скрипел металл, который раздвигал Лео, чтобы вытащить меня и водителя. Как тщетно пытался вернуть к жизни несчастного Егорыча. Как уносился вдаль хохот Мары. Как Лео взвалил меня на плечо, укутав ватником погибшего водителя, как пробирался по заросшему отвалу, утопавшему в снежных заносах. Я находилась в иной реальности. Осознавая все, я точно была не в своем теле. Мне не было больно или холодно, мне было наплевать на все, что происходит вокруг. Я ощущала, как Лео нес меня по дороге, постепенно превращавшейся в колею, колея становилась тропинкой, в конце которой виднелось маленькое строение, больше похожее на землянку. Еще через какое – то время я лежала на широкой деревянной полке, застеленной ватным одеялом, пропахшим табаком. Мне становилось немного легче, тоска и равнодушие отошли на второй план. Лео разжег огонь в буржуйке. Пламя загудело, он поставил на печку чайник со снегом.
– Где мы? – еле ворочая опухшим языком, спросила я.
– Ну, слава богу. – Лео присел на край лежанки. – Мы в охотничьем домике. На Колыме такие повсюду, их строят специально для тех, кто заблудился в тайге или нуждается в ночлеге во время охоты или длительных переходов. Здесь запас еды на пару суток, всегда сухие дрова, спички. Теперь мы точно не пропадем.
– Что со мной?
– Похоже, что той «иностранкой», что подвозил Егорыч, была Мара. Она добавила что-то в термос с чаем.
– Ой, как-плохо-то.
– Не то слово. Хорошо, что ты сделала всего глоток.
– Зачем ей это?
– Я пока не могу понять ее планов. Все, как будто, специально подстроено. И мы нужны ей живыми. Если бы хотела убить – воспользовалась бы этой возможностью неоднократно.
– У меня тяжелела и наливалась свинцом голова. Сознание прояснялось, но вместе с ним приходила и боль, настолько сильная, что я застонала.
– Сейчас, милая, потерпи.
Лео прилег рядом со мной. Его тело было все еще горячим, но не обжигающим, как раньше.
– Ты ослабил защиту?
– Немного, сейчас мне нужно экономить энергию.
