– Я может быть и сарацинская собака, но зато про меня скажут – это тот, кто убил самого императора Корсы. Получай, корсанянец, ты сам напросился!
Все-таки чудо появилось в этом месте. И надо признать, сделало это как нельзя вовремя. На себе ощутив дыхание смерти, Макс падая назад на спину, даже почувствовал легкое дуновение ветерка от молнией промелькнувшего перед глазами кинжала. Выставив небольшой щит перед собой, один из ниндзя поймал стремительно летящий нож. Окончательно поверив в божественное спасение, император поднявшись, отбросил в сторону шпагу, вырывая из земли свой славный меч. Сделав ровно три шага, он что есть силы размахнувшись, отрубил опустившемуся на колени, морально сломленному Имаду, голову. Так закончилась эта славная битва двух могущественнейших вождей того времени.
Бросив голову поверженного врага в мешок, Максимильян оседлав коня, отправился в обратный путь. Слева и справа от него скакали Гаске с Давидом, делясь со своим командиром впечатлениями о событиях сегодняшнего дня, который наконец-то подходил к концу. Все трое смеялись, кричали и несчетное количество раз перебивали друг друга, стремясь вспоминать лишь хорошее. За ними как всегда молча, следовали ниндзя.
С большим трудом дождавшись окончания поединка двух людей, медведь шатун вылез откуда-то из-под скалы, нависающей над водопадом, и с нетерпением принялся за ужин. Царские останки были главным и единственным блюдом у него в тот час.
Ориентируясь по огромным кострам горящим вдалеке, император и его люди уже в полной темноте наконец достигли лагеря, разбитого в двух километрах южнее места недавнего сражения. Попросив его извинить, Максим схватив за волосы отрубленную голову царя Имада, поднял ее высоко над головой, направив гарцующего «Адриана» мимо приветствующих его восторженными криками тысяч и тысяч солдат священной Корсы, одержавших сегодня героическую победу. Достигнув частокола за которым находились плененные сарацины, главнокомандующий корсанянской армии галопом проскакал и мимо них. Каждый из презренных кочевников мог разглядеть, что их победитель, крепко сжимал в своей руке. Горестный стон прокатился по рядам пленников, наполняя души корсанянцев радостью и счастьем. Три раза проскакав вдоль частокола, император вернулся к своим солдатам, споро выстроившихся более менее четким строем перед ним. Наверное раз в десятый за день, Макс поднял на дыбы «Адриана», вскидывая еще выше вверх руку с отрубленной головой своего личного врага.
– Победа! Ура! Ура! Ура! – Кричали все корсанянцы как один, вместе со своим вождем.
Затем, главнокомандующий презрительно отбросил в сторону завоеванный трофей и позволив уставшему коню опуститься всеми четырьмя копытами на землю, поднял левую руку, призывая к тишине:
– Братья. Сегодня воистину великий день для всех нас. Для всех кто верит в свободу. Мы вновь завоевали ее, как и было предначертано свыше. Возблагодарим богов за эту славную победу. И поклянемся никогда не забыть наших братьев погибших сегодня. Они погибли сражаясь, как настоящие герои. Так, как мечтает умереть каждый из нас. Слава героям! Слава! – Переждав, когда стихнуть крики солдат, император продолжил, – теперь мне остается сказать вам лишь одно. Друзья. Боги не дали мне единоутробных братьев, но зато они сделали кое-что получше, они дали мне вас. Моих настоящих братьев по крови. Клянусь вам в этом! Клянусь, на крови своего врага! – Мощно закончив свою речь, император приложил к сердцу руку, красную от крови царя орды.
