Сага о МаТане, или Сестры-двойняшки: все дальше вперед - страница 22

Пошли гулять, говорю Махе, что она поедет на санках – доктор разрешил ходить пока только дома. Маха: «совсем не буду ходить на прогулке? Как хорошо!» Но Маха не была бы собой, если б до конца прогулки осталась при своем мнении. Проезжая мимо самого глубокого сугроба, она стала требовать, чтобы ее высадили, «хочу ходить!» А я-то как хочу! Не пересказать. Но всему свое время.

Таня в ванне налила в ведерки воду, окунула туда игрушечных зверей и дает указания: «я запретила выливать эту воду из баночек!» Какая запретила выросла, а.

Маха: «мама, а почему ты танцуешь сидя?» Это я за компом сижу и музыку включила. Даже не замечала, что танцую. Сказала ей, что так танцевать и она отлично сможет. Но Махе больше нравится стоя.

Маха лежит в Мед-Амко в ожидании доктора и балдеет: «какой мягкий диван!» Вообще-то это массажный стол, но Маха на нем устраивается как на диване. Почему бы и нет. А потом демонстрировала доктору свои таланты и ходила по столу на руках: «хочу сделать тачку! Как я наловчилась!» Наловчилась это не то слово.

Таня нюхает крем и морщится. Бабуля спрашивает ее: «что, неприятный запах?» Таня: «нет, ничего. Приятный. Слишком резкий». Как взвешенно. Маха делает проще – нюхает все подряд и говорит, что пахнет керосином. Попросила меня дать ей понюхать санитайзер в Мед-Амко и тоже сказала: «керосином пахнет!» Вот уж ни разу. Но Махе после незапланированного перерыва практически экстренно потребовалась серьезная реабилитация, так что в целом она права – дело пахнет керосином, да. Только это наша обычная жизнь, ничего принципиально нового, пора привыкать.

Таня утром не поладила с одеждой и стала требовать, чтобы ее одела я. А я сказала, что одену, как только она перестанет верещать. Тут у Тани совсем резьбу сорвало, она стала голосить: «надень на меня платье! Аааа я хочу умереть!» Я ответила ей, что умереть она всегда имеет полное право, но это вполне можно и в майке сделать. Таня тут же передумала: «хочу жить! Надень платье!» Я все-таки не надела, пока они не прекратили орать. Маха ведь присоединилась к Тане и ее требованиям, и выли они дуэтом. Это их снегопад так накрыл, судя по всему.

Маха: «а что с моим суставом? Все хорошо же». Она все слышит и многое понимает. Но сейчас я сочла немного преждевременным посвящать ее во все тонкости и сказала, что все хорошо. Тем более, что сейчас и правда все хорошо, насколько можно требовать. Я сама в 30 с лишним лет с трудом и очень постепенно понимаю, что такое дисплазия и что она означает в нашем случае; Махе я объяснила в прикладном смысле – как нельзя сидеть и ходить, а как можно, чтобы все было в порядке. Надеюсь, что к тому моменту, когда Маха будет способна понять ясно, у нас уже будет более твердая уверенность в благополучном исходе. Маха и так отлично умеет жить моментом и не загадывать, и искренне радоваться тому, что есть. Всё – тренировка, только Махе физическая, а мне моральная.

Маха разглядывает свои тейпы: «мама, эти тейпы мне не только для лечения, а еще и для тепла». В такую погоду немаловажно.

Дедуля ремонтирует машину, и в процессе дал девочкам понюхать настоящий керосин. Таня зафыркала и убежала, а Маха уткнулась носом в его руки и блаженно заулыбалась: «керосииин!» Этот ребенок знает толк в прекрасном.

Всю эту неделю по ночам сопела Таня, а нынче вечером к ней присоединилась и Маха. Это всегда плохая примета – если Маха начала храпеть, я жду больших и длинных соплей. Так и случилось – в четвертом часу Маха завопила, я к ней пришла, а она совсем носом не дышит и горяченькая. Ну, это было ожидаемо. Раза два всего было, наверное, когда одна заболела, а другая нет, и то в самом младенчестве. На сей раз Маха еще долго продержалась, что дало нам возможность пройти обследование и позаниматься с ней. Это дорогого стоит.