За другим столом расположились четверо мужчин. Трое из них были одеты добротно, но скромно. Один же, отличался от всех более дорогой и безвкусно-яркой одеждой, как одеваются недавно разбогатевшие торговцы, каковым он, скорее всего, и являлся. А остальные, значит соответственно, были его приказчиками или охраной.
В тот момент, когда друзья переступили порог, эта компания уже расплачивалась, готовясь уйти.
Купчик, видимо из привычной жадности, пытался торговаться, и спорил с бойкой девицей, нависшей над их столом. Тем не менее, он то и дело оглядывался на буйных соседей и было заметно, что любимое дело сегодня его не увлекает.
Когда наши путешественники, уже отдернув занавеску, заходили в комнатку, он, все-таки решив, что нынче будет безопасней не торговаться долго, кинул на стол несколько монет и ринулся вверх по лестнице туда, где, наверное, располагались помещения для проезжающих. Его спутники скоренько последовали за ним.
Штора из плотной тяжелой ткани отгородила друзей и от общей залы, и, как бы вроде, притушила громкий шум, доносившийся оттуда.
Комнатка была мала, в ней помещался только стол и две лавки по бокам. С потолка свешивалась лампа, еле горящая маленьким огоньком – рачительные хозяева в отсутствие посетителей экономили.
Первым делом путники прибавили пламя в светильнике и уже в ясном свете оглядели комнату.
Стены были свежепобелены известью, на окошке пестрели занавески с оборками и на подоконнике стоял расписной горшочек с цветущей геранью. Стол же тщательно выскоблен, а лавки накрыты стегаными покрывальцами. Все было чистым и по-деревенски обстоятельно ухоженным. Появилась надежда, что, несмотря на непотребную компанию по соседству, сам по себе трактирчик вполне приличный, и можно будет ожидать достойной трапезы.
Стали рассаживаться.
Самый младший нырнул на правую лавку, вглубь к самому окну, привычно выбирая место так, что бы татуированная сторона лица была обращена к стене. Рядом с ним присел Ворон, а Тай расположился напротив. Отстегнув мечи, далеко их убирать не стали, положив на лавки рядом с собой. Это и понятно, при таком соседстве надо быть настороже. А вот свои лук и колчан Корр поставил в угол – все равно при заварухе в помещении они не помощники.
Только расселись, как штора отодвинулась и в комнатку вплыла девица, та, что давеча препиралась с купчишкой в зале. Не юная, но еще вполне свежая, она, споро расстелив скатерть, стала перечислять, чем может попотчевать дорогих гостей.
Пока звучал ее голос, а губы произносили слова, шаловливые глазки девушки, выразительно стреляли в сторону Корра.
Ну, а кого же еще? Вик старался не высовываться из полутемного угла, и даже при всем желании, рассмотреть его было невозможно. А Тай со своими насупленными бровями и аурой дикого зверя, скорее отпугивал от себя легкомысленных милашек, чем привлекал.
В отличие от них Ворон всегда старался быть на виду, а белозубая улыбка почти никогда не сходила с его лица. Внешне – отменный красавчик: ладная фигура, шапка крупных с сизоватым отливом черных кудрей, темные же, как ночь, блестящие глаза. И даже крупный нос с легкой горбинкой не портил его лица, вполне органично вписываясь в носимый им образ чересчур броской и щедрой мужской красоты. Прибавьте к этому еще и весьма подвешенный язык, и вы получите полное впечатление о нем.
Друзья уже привыкли к тому, что где бы они ни появлялись, именно Корр привлекал внимание всех особ женского пола – они тянулись к нему, привлеченные и яркой внешностью, и сияющим жизнелюбием. Ворон мог очаровать, с равным успехом, и пятилетнюю девчушку, потерявшуюся в базарный день, и ревущую от растерянности и страха, и древнюю бабульку, торгующую там же яблоками, которая, уже после минуты общения, начнет угощать его своим товаром.
