Сага о самолётах - страница 10

– Прольётся кровь – империю затопит кровь…

– Что вы такое говорите? – ахнула матушка, прижимая к себе одиннадцатилетнего сына, и прикрыла ему уши. – Побойтесь наказания!

– Жажда власти, страсть, ревность, месть – всё перемешается в одном котле…– продолжала старуха не своим голосом и как-то странно посмотрела на мальчика оранжевыми глазами, усмехнулась. – Всё начнётся с женщины. Конечно! Всему виной женщина… Тигр и Медведь сцепятся в смертельной схватке из-за женщины… Империя сгорит в пламени амбиций и интриг…

Тимати покрутил в руках тигриную маску и иронично рассмеялся, отложил её в сторону. Так вот оно что? Те самые «Тигр и Медведь»?..

А-а-, гори оно всё огнём! Как бы то ни было, генерал Файерблейз не желал мириться с Кэнтвеллами, это он знал наверняка. Но чего же на самом деле хотела его душа?..

Когда мысль, что маска – неотъемлемая часть театрального искусства, яркой вспышкой пронеслась в голове, Тимати отшвырнул её обратно на стол и достал портсигар. Маски, театр – всё одно! И как он только оказался столь глуп, что ждал от жрицы храма Мельпомены искренности?! Разве вся её жизнь не сплошная выверенная игра, и если в бесконечной грязи, притворстве и интригах он так истосковался по чистоте, что «пририсовал» её Сибилл, то кого в этом винить, если не себя самого?.. Она оказалась волком в овечьей шкуре, и наивен лишь тот, кто так страстно верил в мечту, что позволил себя одурачить…

Он ещё помнил Сибилл румяной пухлощёкой девчонкой, которая так разволновалась, поднося ему кофе, что чуть не упала в обморок. Она вся излучала свет и невинность, и это подкупило его. Ещё тогда, в гостиной дома её воспитательницы, Тимати догадался, что Сибилл смутилась из-за него, и эта мысль впервые за многие годы вызвала на его лице улыбку.

– Помните её отца, Тимати, дорогой?.. – Старуха Раф всё хлопотала за воспитанницу, и хотя Файерблейз видел её намерения насквозь, не препятствовал им. – Отис Грисель, придворный композитор! Какой талантливый был человек… И это на молодых денди, рассекающих по небу на новомодных самолётах своих папочек, мы променяли старые добрые честь и достоинство?..

Файерблейз сверлил глазами бусинки, за которыми скрылась пшеничная коса девчушки. Вспоминал её милые, почти ангельские завитки на висках и детские ямочки на щёчках… Когда же Нинни упомянула «те события», он нахмурился. Она смачно высморкалась в белый платочек.

– Да-а, – мрачно пробормотал Тимати, не доставая носа из стакана, – несладко нам всем тогда пришлось.

Он ещё видел в кошмарах тот день, когдареспубликанцы взяли под стражу монарха и всю его семью. О дальнейшей их судьбе ходило множество слухов: поговаривали, будто всю императорскую династию расстреляли или замучили голодом в подвалах, хотя ходили и другие толки, будто Его Величество бежал на Порт Блаунс, и даже повстанцы, сформировавшие новую власть в лице сената и консула, не рискнули бы искать его там. После извержения вулкана, случившегося в год свержения монархии, остров считали «проклятым», а беженцев, хлынувших в столицу, до сих пор обходили стороной как прокажённых, и те жили отдельными общинами. А если и находились смельчаки, отваживавшиеся на экспедицию на «проклятый остров», то и те пропадали без вести.

– Помните, как нас всех собрали во дворце? – продолжала старуха, погружая Тимати в «те ужасные воспоминания». – Ваша матушка чуть не наложила на себя руки… И младший брат, ещё совсем ребёнок…