Сигмунд молчал. Народ по большей степени тоже стих.
– Парень прав, форинг, – качнул головой Фритьеф, – обычно мы тыкаемся наудачу. Если мы будем лучше знать, где расположены их богатые селения и где стоят их сильные замки, мы и взять сможем больше.
– Но чтоб пережить зиму, нам нужно многое! Давайте хоть это возьмем у монахов! – Болли сделал еще одну попытку.
– Болли, то что ты хочешь взять в монастыре, мы можем просто купить! – усмехнулся я. Этот раунд, похоже всё ж был за мной. – То, что нам может понадобиться, не стоит и пары серебряных монеток! А у нас их после последнего боя столько… Что можем купить этот монастырь целиком, и нашей добычи не уменьшиться.
– Решено! – обрывая «бу-бу-бу» наконец-то подвел черту Сигмунд. – Мы не будем грабить этот монастырь и убивать монахов! Зимуем в палатке, все, что нам может понадобиться, постараемся купить или выменять. Здесь есть дикие козы, кое-кто, – он взглянул на меня, – обещал наловить рыбы.
Я чуть было не возмутился, когда это такое было! Но вовремя сдержался.
– Зерна у нас много, – заметил Фритьеф, – голодать не будем.
– Сигмунд, – негромко позвал я брата, – потребуй с них клятву.
– Что?
– Скажи, чтоб поклялись, что не тронут монахов, – тихо, но твердо проговорил я.
Брат ответил долгим, внимательным взглядом. Стоящие ближе всех и слышавшие это в изумлении выкатили глаза. Как и Болли, буквально потерявший дар речи от бешенства.
– Ну что ж… – протянул форинг, – Будь, по-твоему.
Он развернулся к народу.
– Слушайте все! – подождал, пока парни перестанут шушукаться и уставятся на него. – Поклянитесь, что вы не причините вреда этому монастырю! По крайней мере, эту зиму! Или пока они сами не нападут, или не станут угрозой нашей жизни!
– Клянемся, форинг, – нестройно прокатилось по рядам.
– Что?! – Болли чуть ли не трясло
– Поклянись! – набычился Сигмунд, – Этого хочу я, твой форинг! Поклянись Болли.
Секунда-другая… Болли и Сигмунд столкнулись взглядами. Наконец волосатик отвел свой:
– Я… Я … Я клянусь. Клянусь не трогать этот монастырь. Эту зиму.
И взгляд, ожегший меня исподлобья, мог бы просверлить дыру. Если б мог.
Когда народ уже начал расходиться, в спину мне прилетело
– Асгейр!
Я аж вздрогнул, будучи под впечатлением от молчаливых обещаний волосатика. Повернулся. На меня пристально смотрел Сигмунд.
– Смотри, брат, – он подчеркнул это «брат», – смотри чтоб я не пожалел о своем решении. Понимаешь?
Я кивнул.
– Нет. Ты, похоже, не понимаешь. Ты должен узнать у монахов такое… чтоб это на самом деле принесло нам всем пользу. Такую пользу … чтоб об этом сложили песни и саги!
Не дожидаясь моего ответа, он развернулся, и ушагал в направлении палатки.
– Асгейр, – подошел ко мне вплотную здоровяк. – А откуда ты узнал, что прочие монастыри такие … такие …
– Любители богатств? Любители много и сладко есть, хорошо одеваться и набивать сундуки? – подмигнул ему я.
Фритьеф кивнул. Что сказать? Что я опирался на то, что знаю о монастырях Западной Европы по школьному курсу и художественным книгам?
– Так мне монахи рассказали… – простодушно развел я руками.
– Фритьеф, – окликнул я здоровяка, когда и тот собрался уходить.
– Что?
– А почему ты мне помог?
Я не развивал мысль, но мы оба поняли о чём речь.
– Хы… – усмехнулся ветеран, – Слишком уж сильно этот … рвется к власти. Слишком уж хочет, чтоб Сигмунд и парни слушали лишь его!
– А ему-то это зачем?
– Не знаю, – он пожал плечами. – Может долю мою захотел, может… – и он еще раз пожал плечами и тоже отправился восвояси.
