На следующий день Сигмунд потыкал пальцем в заплатку, похмыкал…
– Можем опять изнутри привалить, теми же кольчугами, – посмотрев на скептическую гримасу форинга, предложил Фритьеф.
– Обязательно привалим, – кивнул тот. – А пока, давайте-ка кое-что обсудим!
– Созвать парней? – догадался Фритьеф.
– Не так я думал закончить прошлогодний наш выход за добычей, не так, – покачал башкой Сигмунд, когда народ собрался рядом с всё еще стоящим на берегу кораблем. – Но орк может предполагать, а норны4 знай прядут нить судьбы да режут руны… – над лагерем стояла гробовая тишина, даже слышно стало как птицы кричат в вышине, ветер свистит в скалах, и где-то прибой грохочет об берег.
– Да и этот я хотел начать с большей командой, – продолжил форинг, – как минимум… – он вдруг хитро подмигнул, – с большим количеством хольдов!
Я сообразил не сразу, к чему дело идет, и только по тому, как враз заулыбался стоящий рядом Синдри, понял – будут выбирать хольдов. Ну, действительно! Видано ли дело, из похода дренгом возвращаться! Говорят, и не бывало такого уже давно. Народ ожидаемо зашумел, запереглядывался.
– Правильно, форинг! – крикнул то ли Снор, то ли Моди, мне не видно было, – многие парни давно достойны хольдами зваться!
– Да ладно, что-там?! – это уже Ойвинд глотку дерет. – Все достойны. Все!
– А это сейчас и посмотрим, – перекрывая шум пророкотал Фритьеф.
Шум подстих.
– Итак… – возвысил голос Сигмунд. Дождался, пока все заткнуться. – Я предлагаю Берси Ульвсона! Кто-нибудь выскажется против?
Взгляды скрестились на невысоком, крепеньком пареньке, «Медвежонке» как я про себя его называл. Как по мне – отличный парень, не горлопан и не истерик, в бой шел, как будто работу выполнял – обстоятельно. Кстати, в последнем деле чуть не отъехал – грудь ему тогда распороли, дай боже, еле выкарабкался.
Видимо все вспомнили то же самое, что и я.
– Берси Ульвсон, выйди ко мне! – торжественно объявил Сигмунд, так и не дождавшись голосов против.
Ну а дальше по накатанной: «Я, форинг Сигмунд счастливый, и тэ-дэ и тэ-пэ…». Слышали, знаем. И на этот раз – никаких подгонов от форинга: ни те шлема, ни те топора какого, зачётного.
Следующими были Бруни, Скегги и наши кореша – Фре́ир и Торстейн. И все тоже вполне заслужено перешли в категорию хольдов.
– Синдри Ормсон! – проорал Сигмунд.
Шустрик прям подобрался, как перед броском, и нырком в холодную воду.
– Слыш? Успокойся… – начал шёпотом успокаивать я приятеля, и тут…
– Я против!
Что?! Синдри вздрогнул, а я резко крутанулся вокруг себя… Ах ты ж паскуда! Болли! Стоит чуть в сторонке на возвышенности, в окружении своих прихвостней, ручонки на груди сложил и улыбается! Скалится, сука. Прям мне в лицо!
– Скажи свое слово, Болли, – немного ошарашенный произнес Сигмунд, – почему ты против парня? Он смел, из боя не бегает, умелый воин…
– А я не чувствую в нем твердости, – пожав одним плечом заявил волосатик. Но смотрел он по-прежнему только на меня. Вот же гад!
– Да, слабоват он еще, – крикнул стоящий рядом с Болли Эйрик, – да и боец так себе…
Я, заметив краем глаза движение, и как раз успел перехватить руку друга. Тот порывисто ухватился за рукоятку скрама.
– Не вздумай, – одними губами прошептал я.
– Да вы посмотрите на него! Он же сейчас расплачется! – издевательски выкрикнул Рерик. – И это хольд?
Я непроизвольно покосился на Синдри. Лицо побелело, в смысле – стало бледным-бледным, почти серым. Кожа на скулах натянулась, и было видно, как ходят туда-сюда желваки. Губы подрагивали, но вкупе с горящими ненавистью глазами это скорее показывало, что парень в шаге от какой-нибудь глупости. Но никак не от слез.
