Вдруг ворота, которые вели в главный внутренний двор с колодцем, открылись стражами, и во двор вышел Навой в сопровождении Макуша Леденя с его сыном – Нежко. Бледность Навоя могла посостязаться с кожей обескровленного покойника, которого поднял ради магического интереса начинающий некромант. Так ещё и разводы сажи придавали его внешнему виду дополнительный колористический контраст. Двое других его сопровождающих в некоторой степени выглядели ещё достаточно живыми, хотя также были изрядно замараны сажей и отягощены бессонной ночью, что весьма красноречиво говорило о том, что они провели на пожарище вторую часть праздника.
Навой Краснояр тяжело прошагал сначала к Радаславу, быстро обменялся с ним несколькими фразами. Потом он направился к Арку, который начал в очередной раз чему-то поучать, судя по его активной жестикуляции, одного из своих сыновей, Лисьего Одуванчика. Но потомок лишь безучастно кивал, так что с таким же эффектом Арк мог бы наставлять на путь истинный и крепостную стену. С этим Князем советник Авира Воибора тоже долго не вёл душевных разговоров, и только под конец сокрушительно покачал головой и махнул рукой, будто отпуская на все четыре стороны рыжего Князя с его людьми. Потом советник в сердцах плюнул себе под ноги и оглядел всех тех, кто собирался уже покидать замок. Он будто выискивал кого-то ещё.
Как ни прислушивался Вулгер Корт, но так и не смог разобрать, о чём состоялся разговор между советником и двумя Князьями, а всему виной были неутихающий гул человеческих голосов, истошный детский плач и конское ржание. Посол нахмурился и крепко сжал губы, досадуя на эту утомительную для его ушей какофонию звуков.
– Все готовы? – зычный голос Радаслава разнёсся по внутреннему двору. Сидя уже в седле, он объехал свой небольшой отряд, считая очередной раз людей. Мужчина убедился, что все приехавшие собраны в должном количестве. Но, правда, с качеством было похуже – многих из его воинов безжалостно мучило похмелье. Так что не утихающий ор ребёнка доводил многих до беззвучных проклятий и очень явных тяжёлых вздохов. – Малава, успокой уже наконец этого ребёнка, иначе я за себя не ручаюсь! – заголосил Князь, крепко натягивая узду, чтобы осадить коня.
– Хватит орать постоянно – это лучшее, что ты можешь сейчас сделать, – в тон мужу ответила женщина, безуспешно протягивая девочке тряпичную куклу и пытаясь как-то отвлечь своё дитятко, но Сурью было не остановить. Она молотила руками и ногами по сторонам и в итоге выбила из рук матери игрушку, которая полетела в снег.
Вулгер Корт сокрушительно вздохнул. Снова ему всё приходилось делать самому, даже на такие мелочи были не способны люди вокруг него. Он развернулся от серого как небо над их головами Князя Лишеля и безмолвного Хорса, и направился в сторону жены Радаслава Светлого, попутно подобрав куклу, и приблизившись к лошади Княжьей супруги, абсолютно спокойно произнёс:
– Можно мне?
Женщина даже не успела толком понять, с чего вдруг она безропотно и с глупой улыбкой протягивает послу Верховного Князя свою Сурью, которая уже побагровела от продолжительного плача и визга. Мужчина аккуратно приподнял ребёнка так, чтобы её личико было напротив его лица и вкрадчиво произнёс, не отводя от неё взора своих чёрных глаз:
– Дитя, не бойся. Тебя никто не заберёт у твоих родителей по дороге в дом, будь спокойна. Время ещё не пришло, – он странно улыбнулся. – А красивую девушку Агидель – мы найдём. И в следующий раз, когда ты снова приедешь погостить в замок Воиборов, то она будет встречать тебя с доброй улыбкой и тёплыми объятиями. Прямо, как я сейчас, – он наблюдал, как поток слёз начал иссякать и в глазах девочки стало появляться заинтересованное выражение. – Вот умница, вот послушная юная Княжна, – он погладил её по белокурым волосам, выбившимся из-под платка, и крепко прижал к своей широкой груди, что-то нежно нашёптывая ей в ушко.
