– Иного я не ждала от вашей милости и от вашей доброты, монсеньор.
– Я долго и тщательно думал над тем, кого же оставить при вас своим заместителем. И выбрал человека, который достаточно известен. Если мой выбор вам не нравится, скажите мне немедленно, маркиза. Я рекомендую вам человека набожного и благодетельного: аббата Букемона.
– Лучшего выбора вы сделать не могли, монсеньор. Аббат Букемон самый добродетельный и благочестивый после вас человек, которого я знаю.
Этот комплимент, и это было видно, не очень порадовал монсеньора Колетти, который не терпел соперников в добродетели.
Он продолжил:
– Значит, маркиза, вы согласны, чтобы господин аббат Букемон стал вашим наставником?
– Полностью согласна, монсеньор. И горячо благодарю вас за такую нежную заботу о душе вашей покорной слуги.
– Но есть и еще один человек, маркиза, которому мой выбор понравится, возможно, гораздо менее, чем вам.
– Кого вы имеете в виду?
– Графиню Рапт. Вот уже несколько недель я вижу, что ее вера погасла, стала какой-то пассивной. Эта молодая женщина с улыбкой стоит на краю пропасти. Одному только Богу известно, кто сможет ее спасти!
– Я попробую сделать это, монсеньор, хотя, скажу по совести, сомневаюсь в успехе. Душа ее зачерствела, и только чудо может ее спасти. Но я использую все мое влияние на нее. А если мне это не удастся, то поверьте мне, монсеньор, это произойдет не по причине недостаточной моей преданности нашей святой вере.
– Я знаю вашу набожность и ваше усердие, маркиза. И если я обращаю ваше внимание на бедственное положение этой души, то лишь потому, что мне известна ваша преданность нашей Святой Матери-Церкви. И поэтому я хочу дать вам возможность предоставить мне новое доказательство этого и поручаю вам очень деликатное задание огромной важности. Что же касается графини Рапт, действуйте и говорите так, как подскажет вам ваше сердце. А если потерпите неудачу, пусть Господь простит эту грешницу. Однако же есть еще одно лицо, у которого вы пользуетесь большим доверием. И именно к нему я прошу вас проявить заботу и внимание.
– Вы имеете в виду принцессу Рину, монсеньор?
– Действительно, именно жену маршала де Ламот-Удана я и хочу поручить вашим заботам. Я не виделся с ней целых два дня. Но при нашей последней встрече я нашел ее такой бледной, такой инертной, такой болезненной, что мне показалось, если я не ошибаюсь, что тело ее находится во власти смертельной болезни и что очень скоро душа ее вознесется к Богу.
– Принцесса тяжело больна, вы правильно заметили, монсеньор. Но она не хочет обращаться к врачу.
– Я знаю. И именно поэтому, не боясь ошибиться, я предполагаю, что очень скоро душа принцессы покинет бренную оболочку тела. Но меня приводит в ужас состояние ее души! Кому доверить ее в столь ответственный момент? Все ее окружение, за исключением вас, маркиза, разрушает все, что мы с вами сделали для спасения ее души. Поскольку она сейчас не оказывает никакого сопротивления, не проявляет воли, не имеет сил, на нее могут надавить. И кто знает, что могут сделать злобные люди с этим бедным созданием?
– Над принцессой никто не имеет власти, – продолжила госпожа де Латурнель. – Ее безразличие и ее слабость являются гарантией ее спасения. Мы сможем заставить ее говорить и делать все, что нужно.
– Вы, маркиза, возможно. Может быть, и я тоже. Но поскольку ее можно будет заставить говорить и делать все, что угодно, она ведь может по чьему-либо совету сделать и недоброе дело.
