Я понял, что не ощущаю рядом Дитё, на тачке её точно не было.
– Сюда, – в темноте прозвучал голос. – Двигайся вправо, шпион.
Торквин не стал перечить и свернул. Меня по голове хлестнули ветки – похоже, мы заехали в какие-то кусты.
– Стойте здесь, вас не заметят, – усмехнулся голос.
– Ты кто?
Ответа не последовало. А в следующий момент непроглядная тьма превратилась обратно в обычную ночь. Дитя снова обнаружилась рядом со мной, довольно улыбающаяся.
– Ты где была?
– Тсс! – она приложила палец к губам и шепнула: – Эльфы рядом.
Торквин присел, чтобы не светиться. Было слышно, как он тяжело дышит – замаялся бедняга.
– Где фсе они? – голоса эльфов приближались.
– Здесь. Не могли далеко уйти.
Но соваться в кусты эльфы не рискнули. Так, потыкали мечами в гущу веток, не сходя с дороги.
Дитя заворочалась у меня под боком.
– Ваня, – очень тихим шёпотом девочка спросила, – можно я их тихонько?
– Что?
– У меня ножик есть, – она показала свой тесак, похожий на мачете. – Я их неслышно, по одному. Буду заманивать жалобным голосом, и чик!
– Нет!
Я сделал страшные глаза.
– Партизанен! Сдафайся! – принялись орать эльфы. – Ф плену хорошо кормят!
– Не верь им, Ваня, – возмутилась Дитя, – врут! Баланду дают, без хлеба. А компот и булочки сами едят, да ещё дразнятся.
– Партизанен! – надрывались светлые. – Бить не будем! Казнить не будем! Сдафайся! Только фопросы задафать будем!
С трудом мне удалось успокоить Дитя: возмущённая неприкрытой наглостью эльфов, она рвалась показать им свой тесак. Пришлось отобрать холодное оружие и шёпотом пообещать, что мы отыграемся на светлых в другой раз.
– Когда нас много будет?
– Угу. Со скелетами и орками.
– И с Сеней?
– Обязательно.
Дитя расслабилась и улеглась в тачке рядом со мной.
– Самих в плен возьмём, – мечтательно протянула она, – посадим в подвал и будем пытать. Можно вилкой? Хотя нет, уже было. Можно по стеклу царапать, чем-нибудь острым. Они этого терпеть не могут.
Эльфы поорали, но в конце концов утомились и потопали обратно в город.
– Поехали, – снова взялся за ручки Торквин. – Чем быстрее я вас довезу, тем быстрее выйду в отставку.
– Тю. А как же дух приключений?
– Обойдусь, – «колобок» угрюмо покосился на меня. – За эти дни накушался этим духом на всю оставшуюся жизнь.
– Через месяц скучно же станет.
– Может быть. Но у меня есть сила воли, я буду мужественно скучать в тишине и спокойствии.
Поиски моих развалин затянулись. Время близилось к рассвету, а мы все ещё катались между заброшенными «дачами». Торквин привозил нас то к одной старой вилле, то к другой, но каждый раз это было не то.
– Вы же говорили, что помните?
– Говорил, – смешно огрызнулся «колобок», – и снова повторю: я всё помню. Кроме того, что забыл. Вот он!
– Это?!
– Никаких сомнений.
На месте старой постройки лежала проплешина пожара. Пепелище, где больше не было никакого дома. В свете двух заходящих лун чёрная сажа блестела искорками. Остатки стен торчали как обломки выбитых зубов.
– Вон туда!
Торквин, не говоря ни слова, послушно толкнул тележку. Поднимая облачка пепла, мы пересекли участок и остановились перед огрызком стены. Ну, маленькая, ну, чёрная, но ведь моя!
– Казна, – я не стал кричать, а просто назвал по имени, как зовут старого друга.
– Владыка!
Дверь распахнулась так стремительно, что могла убить кого-нибудь неосторожного!
– Владыка! Я так рада, так рада! Простите, что не могу стать больше, тут места нет.
