Месяц. Я раздумывал над нашей ситуацией с Евой целый, мать его, месяц.
Я вежливо отказываю Рэйчел и пулей лечу домой.
Черт с ним. Я хочу увидеть Еву – точка. Может, я ей не нужен, может, она уже с кем-то другим. Пусть так, но я больше не собираюсь ждать и хочу разобраться во всем лично. Однако сначала было бы неплохо узнать адрес.
Я возвращаюсь в квартиру, где в огромном пространстве до сих пор находятся только кровать, кухонный гарнитур, один стул (второй, на котором сидел Фрэнк, я выкинул к чертям собачьим), пара тумб и комод. Звучит уныло, но мне хватает.
Не снимая пальто, достаю телефон и… замираю.
Мне требуется несколько секунд, чтобы собраться с духом и приготовиться к тому, что Нейт может послать меня, как только услышит мой голос.
Но лучше так, чем полная неизвестность и ожидание чуда.
Я нахожу номер Нейта в списке контактов, нажимаю на вызов и слушаю длинные гудки.
Все. Назад дороги нет.
«Я в порядке» – самая часто повторяемая мной фраза за последние четыре недели.
Я говорю ее бабушке и дедушке, которых благоразумно поселила в спальном районе, но поближе к центру и необходимым местам вроде супермаркетов, аптек, парков и больниц.
Я говорю ее всем, с кем так или иначе пересекаюсь каждый день – на работе или вне ее.
Я говорю ее Брайану Мёрфи – человеку, с которым мне посчастливилось оказаться в одном городе. Хотя счастье сомнительное, ведь мы встречались с ним в прошлом и, по моим меркам, достаточно долго. Радует только, что сейчас мы общаемся довольно редко.
Но чаще всего я повторяю это Нейту, который, словно человек-рентген, видит меня насквозь, пусть и не говорит многого вслух. А я просто пользуюсь его молчанием, избрав тактику «раз не спрашивает подробностей, значит, не хочет». Конечно же, это не так. Но я пока не готова к задушевным разговорам даже с лучшим другом. С собой бы для начала разобраться, а потом уже подключать других людей.
Но, кажется, я переоценила свои возможности.
Сидя на полу у дивана, я потягиваю белое вино из единственного нормального бокала в этой квартире и без особого удовольствия смотрю очередную комедию, сюжет которой не уловила с самого начала. Временами цепляюсь за реплики героев и комментирую вслух, как они наивны, раз считают, что в финале их ждет хэппи-энд.
– Он совершенно точно меня любит, – тараторит на экране рыжая девчушка своей подруге.
– Ой, да завали ты, – ворчу я и кидаю смятым бумажным полотенцем в телевизор, который достался мне вместе с этой съемной квартирой. Отпив еще вина, переключаю канал и натыкаюсь на старую подростковую драму про вампиров. Блеск. Что ни фильм, то настоящая удача.
Если бы у вздоха был вес, мой был бы тяжелее дивана за моей спиной. Я бесцельно пялюсь на бледных вампиров со стильными прическами, а потом перевожу взгляд на журнальный столик, где лежат смятые порванные остатки постиранного листка бумаги, на котором Аарон написал свой номер телефона.
Только я такая везучая или это в целом какой-то диагноз? Я о том, когда не проверяешь джинсы, прежде чем закинуть их в стиральную машину после долгой дороги, а потом с ужасом достаешь из заднего кармана бумажную требуху со стертыми цифрами. И эту мозаику не собрать уже ни при каком раскладе.
Я тянусь к горстке бумажек, вяло перебираю их несколько раз и оставляю в покое. Надо было выкинуть все это, но я зачем-то сохранила их, словно надеялась, что однажды утром проснусь, а они сами собрались в одно целое. Похоже, я еще наивнее тех героев кино, которых осуждаю на каждодневной основе.
