Я открыл глаза и понял, что по-прежнему нахожусь сейчас в подсобном помещении своей конторы. Я поспешно закрыл глаза снова.
Перед этим я успел заметить, что охранник пырится в свой телефон, работника ГРУ сейчас в комнате, кажется, не было вообще.
Итак, какие выводы можно сделать из происходящего.
Первый и главный вывод такой, что я очень скоро свихнусь от отсутствия сна.
Потому что по всему выходило, что, как только я засыпал там, я сразу же приходил в себя здесь. И для того, чтобы моему мозгу или там сознанию отдохнуть во сне, мне надо было одновременно спать там и уснуть здесь.
Стало совершенно очевидно, что надо либо сознаваться ГРУшникам в том, что происходит, либо кроить отсюда со всей возможной поспешностью – кажется, такая возможность ещё была.
Сознаваться ни в чём не хотелось решительно.
Сознаваться – это, очевидно, вляпаться в какую-то очень мутную историю.
Мне захотелось сейчас как можно быстрее покинуть это место.
Я открыл глаза.
Потом решительно встал с кровати.
Охранник оторвался от своего телефона и поднял на меня взгляд.
– О, привет, – сказал он.
– Виделись, – ответил я охране. Теперь в комнате сидел знакомый мне охранник Алексей, который всем представлялся «Лёхой».
– Как спалось? – спросил Лёха. – Говорят, тебя в обмороки кидает?
– Спасибо за заботу, – ответил я. Охранника Лёху я не любил совсем. – Да, обморок был. Лёха, мне надо идти.
– Куда это? – напрягся Лёха.
– У меня талон к стоматологу на 17:30.
Часы на стене сейчас показывали почти пять. Про стоматолога я, конечно же, сочинял на ходу.
– Какой стоматолог, – охранник стал набирать кого-то на мобильном. – Сейчас Пашной придёт, пусть он тебя и отпустит, куда там тебе надо.
– Не понял? Почему отпустит? Я что, задержан? Почему меня кто-то должен отпускать? – я лихорадочно думал о том, что мне делать. – Куда ты там звонишь, давай тогда и я позвоню. – Я достал свой телефон.
– А ты куда позвонишь? – в недоумении уставился на меня охранник.
– В ментовку, пусть приезжают и разбираются, что здесь вообще происходит, – я стал набирать номер.
Охранник опустил свой телефон. На его вызов, кажется, никто не отвечал.
– Дак ты же на работе, – растерянно сказал Лёха.
– Рабочий день у меня заканчивается в 16—30, Лёх, – я ткнул пальцем на стену, где висели часы. – Как смотреть время – разбираешься? Большая стрелочка минуты, маленькая – часы.
Охранник, совершенно очевидно, не понимал, что ему сейчас делать. Я воспользовался его замешательством.
– Пока, Алексей, – сказал я и вышел из помещения.
Хоть я ни разу не был в той подсобке, в которой очутился сейчас, примерно я представлял, где она находится и куда следовало направляться, чтобы выйти.
Я услышал, как заиграл рингтон телефона Лёхи. Очевидно, ему перезванивал майор Пашной.
Я добавил ходу, вышел в коридор. Там сообразил, где лестница.
– Алло, – сказал Лёха трубке.
Лестница, пролёт, ещё лестница, ещё пролёт, коридор, проходная.
Лицо – сделать как можно скучнее.
Кажется, на проходную ещё никто не сообщил. Охранник проходной занят чем-то важным с ручкой и газетой. Отвлёкся на секунду на меня, затем снова углубился в свои дела.
Выход.
У охранника на проходной звенит телефон. Но я, кажется, уже проскочил.
На улице навстречу мне идёт какой-то мужик в очках. Я замечаю, как при виде меня меняется его лицо. Я впервые в жизни, кажется, вижу то, что называется «остолбенел».
