Кормлю проснувшуюся кроху, укладываю в кроватку. Улыбаюсь, поглаживая маленькую головку, покрытую тёмным пушком.
- Мамина радость. Какая же ты у меня красотка. Сколько сердец разобьёшь - не счесть. Вся в своего папу.
Лиза причмокивает губками, изображает что-то вроде улыбки. И внутри разливается тепло. Такое успокаивающее, такое светлое чувство вселенского счастья.
Выхожу из комнаты и уже по инерции следую на кухню. Мне кажется, я даже смирилась со своей ролью безмолвной жертвы. Только иногда пытаюсь сопротивляться, чтобы не забыть, не потерять ту Свету, которая всегда шла против злого рока.
- Доброе… - и замолкаю, потому что его за столом нет. Завтрак уже ожидает нас, как и всегда, но Дениса нет.
Я слышу его голос с террасы и тихонько, на цыпочках иду туда.
- Что? Жена Сабурова? Да плевать мне на неё сейчас! Где доказательства, кроме сраного пиджака? Ты до сих пор не нашёл его труп? Серьёзно?! - меня пробивает дрожь, когда слышу о Самире. Крепко сжимаю ручку двери, чтобы она ненароком не скрипнула и Денис меня не услышал. - Нет! Это не прошлое дело! Не собираюсь я забывать! Ты что, не знаешь, кто такой этот Сабур? Он же скользкий, как змей! Он выскользнет из любого дерьма! Я не поверю, что он сдох, пока сам не увижу, понял? Где его зарыли? Почему никто, включая жену, не видел его труп? Делай что хочешь, но найди мне доказательства. Понял? Я жду! А потом займусь его бабой.
Меня будто молнией пронзает. Оперевшись о стену, рвано выдыхаю. Он о Самире говорил… И о жене его. О той бедной девчонке, у которой тоже должен был родиться ребёнок. Но что это было? Они не нашли тело Самира? Так может…
- А кто это тут подслушивает? - Елисеев появляется в проёме двери, ловит меня за руку. - Мм?
- Я… Пришла тебя на завтрак позвать. Там всё уже готово, - принимаю невозмутимый вид, чтобы он не понял, что я всё слышала.
Денис прищуривает глаза, изучает меня.
- Ладно, пойдём. Как Лиза?
- О, у неё всё замечательно. Уже поела.
Рука Елисеева ложится на мою талию, по-хозяйски сгребает меня, прижимает к нему. А я прикусываю губу от страха. Только бы не услышал, как сильно колотится моё сердце.
Мы завтракаем в тишине. Денис непривычно молчит. Наверное, свои чёрные делишки обдумывает.
- Какие планы на сегодня? - подаю голос, отвлекая его. Елисеев приподнимает брови, переводит на меня задумчивый взгляд.
- Что? А, планы… По делам отъеду ненадолго. А потом вернусь и могу погулять с вами.
- Это было бы замечательно, - благодарно улыбаюсь, кладу в рот кусок огурца. - Лизе нужно почаще дышать свежим воздухом.
- Да, я понимаю. Но сама знаешь, почему я не позволяю тебе выходить на улицу одной. Ты иногда ведёшь себя не очень хорошо. Мягко говоря, - откладывает на стол салфетку и встаёт из-за стола. - Хорошего дня, ангел. Мне пора.
Я бросаю быстрый взгляд на его телефон, что всё ещё лежит на столе, и, пока Денис не опомнился, бросаюсь к нему.
- И тебе хорошего дня, - сжимаю пальцами лацканы пиджака, целую в щеку, чем, естественно, удивляю его.
Елисеев несколько секунд смотрит мне в глаза, а потом, хмыкнув, уходит. Я же хватаю мобильник и бегу с ним на террасу, пока Денис не очухался и не вернулся.
Набираю номер, который выбит в памяти вечной татуировкой, дрожа и кусая губы, слушаю бесконечно длинные гудки.
Голос мамы звучит радостно и бодро, она вежливо здоровается, думая, что звонит Елисеев.
- Это я, мам! - говорю слишком эмоционально и, оглянувшись на дверь, сбавляю тон.
